Змеиный зуб - Фэй Келлерман Страница 73

— И вы располагаете доказательствами, которые могут подтвердить это ваше заявление, лейтенант? — язвительно осведомился Хейден.

— Простите меня за мое невежество дилетанта, — вмешалась в разговор Рина, — но зачем лейтенанту Декеру нужно было бы вести расследование, если бы он уже имел доказательства? Я-то думала, что целью любого расследования как раз и является поиск доказательств, сбор улик.

— Мы слишком отклонились от того, ради чего здесь собрались, — заметила Кэтрин.

— Ничего подобного, — возразил Стрэпп. — Фактически миссис Декер попала в точку. Мы ведем расследование преступления, а Жанин Гаррисон своими смехотворными обвинениями пытается помешать следствию.

— Это нам решать, являются ли обвинения мисс Гаррисон смехотворными, — заявил Хейден.

— Подключите меня к детектору лжи, — сказал Декер. — Задайте мне те же самые вопросы и сделайте свои заключения.

Сержант Хейден и Кэтрин Белл переглянулись.

— Против меня выдвинута официальная жалоба по форме сто восемьдесят один? — спросил Декер.

— Да, — ответил Хейден.

Лейтенант вздохнул.

— В таком случае единственное, что мне остается, — это пройти проверку на детекторе лжи. Давайте договоримся: если я пройду ее успешно, жалоба будет признана необоснованной. Если не пройду, будем считать, что обвинения подтвердились.

Кэтрин Белл, ни разу не присевшая в течение всего допроса, словно забыв приличия, села на край стола.

— Мы не имеем права делать какие-либо выводы на оснований результатов, полученных при проверке на детекторе лжи, — пояснила она. — Но вы можете ее пройти.

— Так организуйте это.

Кэтрин достала из кармана пиджака блокнот и, полистав его, объявила:

— По всей вероятности, мы сумеем предоставить вам такую возможность через две недели.

— Только через две недели? — удивился Стрэпп.

— Оператор детектора, услугами которого я пользуюсь, сейчас в отпуске.

— Так найдите другого, — посоветовал Декер.

— Я предпочитаю работать именно с этим.

— Значит, мой сотрудник должен ждать и нервничать в течение двух недель только потому, что угодный вам оператор валяется где-нибудь на пляже? — спросил, закипая, Стрэпп.

— Если ваш сотрудник ни в чем не виноват, у него нет причин нервничать, — заметил Хейден.

— Ничего, я подожду, — сказал Декер. — Надеюсь, теперь мне можно вернуться к работе?

Хейден кивнул, выключил видеокамеру и вынул из нее кассету.

— Я позвоню вам и сообщу все детали.

— Буду ждать, — улыбнулся Декер.

— Мне нужна копия этой видеокассеты, — отрывисто бросил Стрэпп, вставая.

— Разумеется, — отозвалась Кэтрин. — Несмотря на то, что вас, вероятно, пытаются убедить в обратном, отдел личного состава действует исключительно честными методами.

— Да, он прямо-таки бастион честности, — пробормотал капитан. — Запомните, две недели. Если вы протянете с этим хоть на день дольше, я устрою скандал.

Хейден почтительно кивнул. Хотя он не был подчинен Стрэппу, звание и должность капитана обязывали сержанта проявлять к вышестоящему офицеру соответствующее уважение. Как только Хейден и Белл вышли, Стрэпп резко захлопнул дверь.

— Ублюдки! — выругался он и повернулся к Никерсону. — Ну, что вы думаете?

Никерсон зевнул.

— Несерьезный народ. Пытаются давить, строят из себя крутых, но на самом деле ничего собой не представляют. Очень хорошо, что здесь была жена лейтенанта. Ее присутствие не дало этим сволочам окончательно распоясаться. — Повернувшись к Рине, Никерсон улыбнулся. — Вы все сделали правильно.

— Спасибо, — поблагодарила Рина и после некоторой паузы спросила: — А что именно я сделала правильно?

Никерсон рассмеялся.

— Ну, например, вы здорово все разъяснили про сексуальные ограничения, налагаемые вашей религией. Прямо, открыто, без всякого смущения. Даже... — Никерсон улыбнулся. — Простите меня за мою откровенность, лейтенант, но ваша жена весьма... соблазнительная женщина. По крайней мере, так показалось Хейдену. Вы заметили, как он покраснел?

— Покраснел? — переспросила Рина.

— Можешь мне поверить, он на тебя, что называется, «запал», — подтвердил Декер.

— Ну и ну!

— По-видимому, — предположил Никерсон, — тут сыграло роль сочетание довольно откровенного разговора о сексе и вашего весьма целомудренного наряда. В тихом омуте черти водятся — так, наверное, думал Хейден. Отличный ход, миссис Декер.

— Я всегда так одеваюсь, мистер Никерсон.

— Да-да, я... э-э... понимаю... — немного растерялся представитель Лиги защиты полицейских.

— Ну, само собой, не всегда в таких мрачных тонах, — заметил Декер. — Но моя жена в самом деле предпочитает одеваться скромно. Могу я несколько минут побыть с ней наедине?

— Думаю, вы это заслужили, — сказал Никерсон и, приветливо улыбнувшись, добавил: — Будем держать контакт.

После того как он ушел, Стрэпп положил сильную руку на плечо Декера.

— Что бы они ни говорили, проверке на детекторе лжи отдел личного состава придает очень большое значение. Если вы сможете успешно пройти это испытание, все будет хорошо.

— Благодарю за поддержку, сэр.

— К сожалению, я не могу ничего приказывать этим подонкам — они мне не подчиняются.

Декер понимающе кивнул. Стрэпп посмотрел на Рину:

— До свидания, миссис Декер.

— До свидания, капитан.

Стрэпп вышел из комнаты и закрыл за собой дверь. В ту же секунду Декер с шумом выдохнул и откинулся назад.

— Ты в порядке? — спросила Рина.

— Все хорошо, все хорошо. — Лейтенант посадил жену к себе на колени. — Ты была просто великолепна. Люди часто говорят, что любят друг друга. Но ты сделала то, что невозможно передать никакими словами. Ты прошла через... такое... ради меня. Я никогда этого не забуду. Никогда.

— Это было не так уж трудно, — сказала Рина, и лицо ее вдруг погрустнело. — Я люблю тебя.

— Я тебя тоже люблю. — Декер вспомнил вопросы, которые Хейден задавал Рине, и его мышцы непроизвольно напряглись. — Ублюдок! — пробормотал он. — «Вашему супругу иной раз становится невтерпеж?» — передразнил он сержанта.

Рина улыбнулась:

— В какой-то момент я даже подумала, не сказать ли ему о том, что мне сделали гистеректомию.

— Да ты что?! Это не его собачье дело!

— В конце концов, — продолжила Рина, пожав плечами, — я решила, что лучше не рассказывать. Не дай бог, еще сделает вывод, будто я стала для тебя... менее желанной.