Отродье ночи [= Шорохи ] - Дин Кунц Страница 73

Вдруг мысли прояснились. Точно спала серая пелена, застилавшая глаза, и все осветилось чистым, пронзительным светом. Фраю пришло в голову, что, может, Кэтрин и не возвращалась из могилы. А Хилари Томас? Они лишь Хилари Томас или Кэтрин Энн Фрай? Не сходит ли он с ума, преследуя ее? А все женщины, которых он убил за последние пять лет, были ли они именно теми, в кого вселился дух Кэтрин? Или они — невинные жертвы?

Бруно сидел, не смея шевельнуться, пораженный и ошеломленный новыми мыслями.

Но шорохи и звуки, врывающиеся в сон каждую ночь, зловещие звуки, пугающие его...

Ему вдруг стало ясно: если он хорошо сосредоточится, если старательно восстановит все детские воспоминания, то поймет, что это за шорохи, постигнет их значение. Он вспомнил, как Кэтрин открывает тяжелые деревянные двери и толкает его туда, в темноту. Дверь захлопывается и поворачивается ключ. Впереди земля исчезает и резко вниз уходят невидимые ступени. Вниз. Вниз.

Нет!

Он зажал уши ладонями, как будто от неприятных мыслей можно спастись, как от надоевших звуков. Пот катился крупными каплями по лицу. Его трясло. Нет! Нет, нет, нет!

Сколько он помнил себя, ему всегда хотелось найти источник шорохов, того, кто произносил невнятные звуки. Он жаждал понять смысл этого бормотания, надеясь, что тогда ему удастся выбраться из тягучего плена кошмаров. Но сейчас, вплотную подойдя к разгадке тайны, он понял, что знание еще ужаснее неведения, и, испугавшись, свернул с пути, ведущего к объяснению его страхов.

Фургон вновь наполнился свистящими звуками и легкими шорохами. Бруно в ужасе закричал и начал раскачиваться взад и вперед, сидя на полу машины.

По телу поползли странные существа. Они, цепляясь за одежду, пытались взобраться на грудь, спину, руки. Лезли к лицу. Толкались в зубы. Забивались в ноздри.

Визжа и извиваясь всем телом, Бруно сбивал их руками, отрывал от одежды и швырял прочь от себя.

Но вот тонкий луч света, проникший сквозь лобовое стекло, прогнал темноту и вместе с ней исчезли и существа. Фрай мало-помалу пришел в себя.

Бессильный, он сидел несколько минут неподвижно, прислонившись к стенке, и вытирал платком вспотевшее лицо.

Наконец, он решился продолжить поиски этой суки. Она где-то в городе — ждет его, прячется. Он должен опередить ее, обнаружить первым и убить — иначе смерть.

Краткий миг озарения, посетивший его мысли, бесследно исчез, словно и не было его. Он забыл о вспыхнувших вопросах и сомнениях. Как и прежде, он был абсолютно уверен, что Кэтрин ожила и должна быть остановлена.

Наспех пообедав, он поехал в Вествуд и остановился за два дома до особняка Хилари Томас. Фрай перебрался в грузовое отделение и принялся наблюдать из маленького окошечка «доджа».

У дверей дома Хилари Томас стоял большой фургон. На его боках сине-белыми буквами было написано:

Уборка комнат.

Мытье окон.

В доме работали три женщины в белых комбинезонах. Они то и дело выносили мусорные пакеты, куски разбитой Фраем мебели, а в дом забирали из фургона швабры, метелки, вакуумные пылесосы и еще кучу каких-то мешков и ведер.

Хотя Фрай просидел так несколько часов, ему не удалось заметить Хилари Томас, и он окончательно убедился, что она исчезла. «Значит, — подумал он, — женщина не вернется в дом, пока не убедится, что он мертв».

— Но я не такой, чтобы умирать, — произнес он вслух, не спуская глаз с дома. — Слышишь, сука? Я опережу тебя. Я отрежу тебе вонючую голову.

Наконец, около пяти пополудни, женщины сложили в фургон все принадлежности, закрыли дом и уехали.

Фрай последовал на ними.

Только от них можно узнать, где Хилари Томас. Эта сука нанимала их. Они должны знать, куда она подевалась. Главное — заставить кого-нибудь из них заговорить.

Компания занимала одноэтажный особняк на грязной боковой улочке, в квартале от Пико. Фургон, за которым ехал Фрай, свернул на автостоянку и замер в ряду таких же машин с бело-синими буквами по бокам.

Фрай медленно проехал мимо выстроившихся в линию одинаковых, как близнецы, фургонов, свернул на другую улицу, развернулся на пустыре и направился обратно.

Он вернулся как раз в тот момент, когда эти женщины входили в дом. Никто из них не заметил, что этот «додж» простоял полдня у особняка Хилари Томас, а теперь проезжал мимо них. Фрай остановился в тени огромных пальм, на противоположной от компании стороне улицы, и стал ждать, когда кто-нибудь из этой тройки появится на пороге.

В течение следующих десяти минут из дверей компании выходило множество женщин в белых комбинезонах, но среди них не было тех, кто в этот день убирал в доме Хилари Томас.

Вдруг он узнал ее. Женщина направлялась к стоявшему на обочине светло-желтому «датсуну». Ей было лет двадцать, прямые каштановые волосы спадали на плечи. Она шла, распрямив плечи, гордо откинув голову, мелкими шагами. Ветер плотно облеплял юбку вокруг стройных ног и надувал ее впереди колен. Сев в машину, женщина выехала на улицу и направилась в сторону Пико.

Фрай медлил: он не знал, следовать ли за этой или дождаться двух других. Но что-то подсказало ему ехать именно сейчас. Он завел мотор и вырулил на дорогу.

Чтобы быть незамеченным, он пропустил несколько машин вперед, при этом не упуская из виду маячивший впереди «датсун» желтого цвета.

Она жила в Калвер Сити. «Датсун» замер у старинного красивого особняка. Вся улица состояла из таких особняков: среди них выделялось несколько ветхих, нуждающихся в ремонте домов, но в основном это были свежевыбеленные, ухоженные особняки с изящными верандами, витражами, новенькими дверьми из стекла и цинка, фонарями и черепичными крышами.

В доме было темно. Она вошла и зажгла свет.

Фрай остановился напротив дома в сгущающихся сумерках. Он погасил фары, заглушил мотор и опустил стекло. Вокруг было тихо, лишь ветер шуршал листвой деревьев да изредка проезжала машина. Где-то из стерео доносилась музыка. Фрай расслышал мелодию сороковых. Бенни Гудман. Но он не мог вспомнить названия. Только порывы ветра доносили обрывки музыки. Фрай сидел за рулем фургона и ждал, ждал, ждал.

К 18.40 Фрай решил, что у женщины нет ни мужа, ни приятеля. В противном случае, он давно уже пришел бы домой с работы.

Фрай подождал еще пять минут. Мелодия Бенни Гудмана смолкла. В 18.45 он вышел из машины и направился к дому.

Особняк располагался на маленьком участке, с обеих сторон теснились дома соседей. Это было не очень хорошо. Только деревья и густой кустарник обрамляли жилище и укрывали веранду от любопытных глаз прохожих и соседей. Ему следовало быстро пересечь открытое пространство и войти в дверь прежде, чем женщина поднимет крик и сбегутся люди.

Фрай поднялся по ступенькам. Под ногами жалобно скрипнули доски. Он позвонил. Дверь приоткрылась.