Убийство в стиле action - Питер Джеймс Страница 72

Октябрь 2007 года

Белла связалась по телефону с бригадой, работавшей над операцией «Динго», и попросила составить полный список торговцев марками в районе Брайтона и Хоува. Потом они с Гленном отправились на Куинс-роуд к упомянутому Стивеном Клингером магазинчику.

Казалось, витрина магазина «Хоукс» никогда не меняется, лишь пополняется время от времени коробочками с монетами, медалями, погашенными марками в пластиковых пакетах, старыми почтовыми открытками.

Они торопливо вошли, укрываясь от крепчавшего дождя, и увидели двух лет за тридцать женщин, возможно сестер, симпатичных и светловолосых. Гленн совсем иначе представлял себе филателистов, считая увлечение марками делом занудных угрюмых мужчин.

Увлеченные беседой дамы не признали в них детективов, скорее приняли за праздных бездельников. Гленн с Беллой озирались вокруг, вежливо дожидаясь конца разговора. Внутри магазин был полностью заставлен раздвижными столами, заваленными картонными коробками с открытками, изображавшими сбор винограда и давно исчезнувшие виды Брайтона.

Женщины вдруг замолчали и оглянулись. Брэнсон предъявил удостоверение:

– Сержант Брэнсон, уголовная полиция Суссекса. А это моя коллега сержант Мой. Хотим поговорить с владельцем магазина. Это кто-то из вас?

– Да, – любезно, но сдержанно ответила дама постарше. – Я Жаклин Хоукс. В чем дело?

– Вам что-нибудь говорят имена Ронни и Лоррейн Уилсон?

Женщина удивленно оглянулась на свою компаньонку:

– Ронни Уилсон? Мама имела с ним дело несколько лет назад. Хорошо его помню. Часто заходил, торговался. Он ведь погиб, правда? Насколько я помню, 11 сентября.

– Да, – кивнула Белла, не желая ничего пояснять.

– Он был крупным дилером? – расспрашивал Гленн. – Заключал масштабные сделки? Покупал очень редкие марки?

Жаклин покачала головой:

– Только не у нас. Мы крупных сделок не заключаем, у нас нет такого товара. Ведем просто розничную торговлю.

– Сколько стоят ваши самые дорогие марки?

– Немного. Самые ценные несколько сотен, дальше мы не заходим. Если кто-то предлагает настоящую редкость, можем слегка поднять цену.

– Лоррейн Уилсон к вам когда-нибудь заходила? – продолжал Брэнсон.

Жаклин на минуту задумалась, кивнула:

– Заходила… когда – точно не помню. По-моему, незадолго до смерти. Приносила несколько марок, оставшихся от мужа, хотела продать. Мы купили, не очень дорого, за пару сотен.

– Больше она не предлагала? За серьезные деньги?

– Что значит «за серьезные»?

– За сотни тысяч.

– Никогда.

– Если бы кто-то вам предложил купить марки, скажем, за несколько сотен тысяч фунтов, как бы вы поступили?

– Посоветовала бы обратиться на лондонский аукцион или к специалисту, надеясь, что ему хватит совести заплатить мне комиссионные.

– А в нашей округе к кому бы послали?

Жаклин пожала плечами:

– Собственно, в Брайтоне только один человек заключает подобные сделки. Хьюго Хегарти. Считается, что он отошел от дел, но я знаю, что не совсем, еще торгует.

– У вас есть его адрес?

– Есть. Сейчас дам.

Дайк-роуд, непосредственно переходящая в Дайк-роуд-авеню, тянется спинным хребтом от центра города до окраины Даунса, отмечая границу между Брайтоном и Хоувом. Кроме пары кварталов, застроенных магазинами, офисами и ресторанами, эту улицу почти на всем протяжении обрамляют отдельно стоящие жилые дома – чем дальше от центра города, тем шикарнее.

К большому облегчению Беллы, машин было много, поэтому Гленн еле полз. Поглядывая на номера домов, она ему подсказала, где повернуть налево.

Подковообразная подъездная дорожка служила как бы особым признаком района. Однако, в отличие от дома Клингеров, здесь электрических ворот не было, только деревянные, которые, судя по виду, годами не закрывались. Дорожка полностью забита машинами, поэтому Гленн остановился на улице, встав двумя колесами на тротуар, понимая, что загораживает проезжую часть, но не имея другого выхода.

Прошли мимо старого кабриолета БМВ, «сааба», который был еще старше, грязного серого «астон-мартина», двух «фольксвагенов-гольф», и Гленн призадумался, не коллекционирует ли Хегарти, кроме марок, старые автомобили.

Подошли к крытому подъезду, позвонили. Когда внушительная дубовая дверь открылась, Брэнсон мигом узнал точную копию одного из своих любимейших киноактеров – Ричарда Харриса.

По такому морщинистому лицу возраст не угадаешь. Где-нибудь от пятидесяти пяти до восьмидесяти. Длинные, довольно неопрятные седые волосы, свитер для крикета поверх спортивной рубашки, спортивные штаны.