Грязное мамбо, или Потрошители - Эрик Гарсия Страница 71

— Ты не меняешься.

— А ты думал.

Я невольно ухмыльнулся и отобрал у него соломинку.

— Ладно, один-ноль. Следующий выстрел мой.

Мне неизвестно, где Бонни. Они не говорят. Может, и сами не знают. Врачи сказали, она наблюдала за ходом операции, чтобы убедиться — мой организм не отторгнет ее живое сердце, а после быстрого выздоровления выписалась из больницы и скрылась в городских дебрях.

Я знаю, что «Кенсингтон-VIII» исчезла из каморки для швабр вместе со стопкой чистой бумаги, и эта мысль вызывает у меня улыбку. Где бы Бонни ни была, она печатает, продолжая вести записи с того места, на котором я остановился. Эту рукопись я однажды с удовольствием прочту, усевшись рядом с автором.

Вечером накануне моего отъезда в лагерь новобранцев в Сан-Диего отец позвал меня в свою «берлогу» и усадил на стул с широкой спинкой. Гости уже разъехались по домам; Шэрон Косгроув правильно застегнула платье и поцеловала меня на прощание. Мама в кухне мыла посуду и наводила чистоту.

— Сын, — сказал папаша, — в жизни ты будешь работать и будешь играть. Оглянувшись на склоне лет, ты увидишь бесконечную череду дней, уходящих в прошлое до самого сегодняшнего вечера. Но если ты найдешь дело, для которого рожден, если сможешь полностью отдаться этому делу, тогда, мой сын, ты будешь победителем. Я не нашел. Большинству людей это не удается. Возможно, и ты не сумеешь, но суть в том, что нужно искать и не бросать попыток, даже когда не останется надежды. Ты меня понимаешь, сынок?

Я сказал, что да, понимаю, вышел из комнаты, а в следующий раз прилетел домой уже на похороны отца. Ни черта я тогда не понял.

Сегодня — сейчас — кажется, что-то забрезжило. Я знаю, что еще не нашел дела своей жизни. И не уверен, найду ли когда-нибудь. Но я молод. Относительно молод и относительно здоров.

Временами я скучаю по тиканью моего «Джарвика-13», ощущению пульта дистанционного управления на бедре, бодрому ритмичному писку, сигнализирующему, что сердце по-прежнему работает бесперебойно. Мне не хватает обнадеживающих заверений, что передовые разработки позволили имплантировать в мое тело сложнейший прибор. Как-то увереннее себя чувствуешь, зная, что твои рефлекторные процессы контролирует высшая сила — проверенная временем технология, доведенная до высокого искусства.

Но все-таки мне гораздо больше нравится лежать на больничной койке, положив руку на длинный широкий шрам, пересекающий грудную клетку, и чувствовать, как там стучит Бонни, словно она только что пришла и барабанит в дверь, желая поздороваться.