Большая игра - Дэн Смит Страница 7

Я решил идти к вертолету пешком, чтобы браконьеры меня не услышали, и побежал за оставленным на квадроцикле маскировочным костюмом. Я смастерил его сам из большого куска сетки и лоскутов светло— и темно-зеленой ткани. Когда мы с отцом пошли в лес, чтобы опробовать камуфляж, мне целую вечность пришлось пролежать на земле, но папа меня так и не нашел. Он сказал тогда, что лучше маскировки в своей жизни не видел.

Надев камуфляж поверх толстовки с курткой, я углубился в лес, оставив квадроцикл у дороги. Стараясь ступать как можно тише, я осторожно шагал по опавшей хвое и выступавшим из земли камням. Лук не болтался у меня за спиной, тетива плотно перетягивала грудь, а стрелы надежно были укрыты в колчане. Да, я был слабоват и не мог натянуть тетиву традиционного лука, но зато прекрасно ощущал его положение в пространстве. И снова я мысленно поблагодарил папу за то, что тот заставлял меня носить на охоту его большой лук — ни одна ветка на моем пути не покачнулась.

Наконец лес стал редеть, и в просвете между деревьями я увидел то, что искал: заросшую травой широкую поляну у склона горы. Я удивился, что папа не нарисовал на карте это идеальное пастбище для оленей, и решил сам отметить его, когда вернусь домой.

Грозовые тучи затянули серое небо, но пробивавшегося сквозь ветви света хватало, чтобы видеть, что происходит в перелеске. Вдали послышался раскат грома, и воздух как будто стал холоднее. Мама сказала бы, что это злится Укко, бог неба и грома.

В самом центре поляны стоял вертолет. Двигатель уже перестал работать, но огни еще горели и лопасти медленно вращались. Воздух был наполнен выхлопными газами, до меня доносился запах бензина.

Я спрятался в папоротнике, разросшемся среди деревьев на самом краю площадки. Тень от большой ели укрывала меня от людских глаз. Две крупные сороки всполошились и испуганно затрещали, прыгая с ветки на ветку. Когда они притихли, я надвинул шапку по самые брови, подобрал левой рукой горсть земли и поплевал в нее. Получившуюся кашу я размазал по лицу. От нее саднило царапины на щеках, но я не обращал на это внимания.

Я стал невидимкой.

Не моргая, я следил за происходящим: дверь вертолета отъехала в сторону, и из него выпрыгнули двое мужчин. Они были одеты в армейские брюки и куртки и совсем не походили на охотников, скорее на солдат.

Один из них остался охранять вертолет, а другой подошел ближе к лесу, поднес к глазам бинокль и стал высматривать что-то среди деревьев. Я пригнулся еще ниже, распластавшись на земле.

Открылась дверь кабины, и на траву спустился пилот. Он был примерно одного с папой возраста, но ниже ростом и не такой плечистый. Мужчина достал что-то из кармана, прислонился к вертолету и закурил, с интересом поглядывая на охотников. Это был Пату, я сразу его узнал.

— Что вы там ищете, — обратился он по-английски к человеку с биноклем. — Я же сказал вам, что у меня нет разрешения на охоту. Если хотите пострелять дичь, надо лететь в другое место.

В воздухе было тихо. Поляна была со всех сторон окружена лесом, и слабый ветер доносил до меня запах табака и отчетливый голос Пату. Я очень удивился тому, что он сказал. Выходит, на Пату зря наговаривали.

Человек с биноклем ничего не ответил. Он продолжал изучать каждый сантиметр леса, но замер, когда дошел до моего укрытия. Его тело напряглось и выпрямилось. Он направил бинокль вниз, разглядывая прятавшие меня заросли.