Проигравший выбирает смерть - Сергей Бакшеев Страница 7

Тихон торопливо залез в карман, пальцы нащупали несколько купюр, он сунул их бандиту. Надо скорее откупиться и спасти Нину, решил он.

– Вот так, хорошо себя ведешь. Есенин, я должен был тебе обеспечить бабу! – крикнул за спину Ныш. – Бери Ромашку! Я пока фраерка покараулю.

Сзади встал и засопел Есенин, все это время надевавший сапоги. Он нашел, выпавший из них четвертной, но Ныша не останавливал.

– Постойте! Я же отдал вам деньги, отпустите ее. – Тихон привстал, но его голос звучал неуверенно.

– Не рыпайся! – Хамбиев легко ткнул острием Заколову в плечо. Тихон шлепнулся на сиденье. Бандит сунул нож прямо к лицу Заколова, острый кончик переходил от одного глаза к другому. – Сиди смирно! Дернешься – укокошу!

Есенин прошаркал за перегородку. Нина жалобно завизжала, проводник держал ее и хихикал.

Тихон попытался подняться. Сидя под низкой полкой, он чувствовал себя совершенно беспомощным. Ныш резко выдохнул «Гы!» и сделал короткое движение ножом, будто колет. Тихон отшатнулся, затылок уперся в стенку. Глаза затравленно следили за острием блеснувшего клинка. За ним мерцал безумный взгляд бандита. Тело Заколова парализовал липкий страх. Ноги сделались ватными, обессиленные руки боялись подняться. Он не слышал затравленных криков о помощи, вся панорама мира с изображением и звуком сконцентрировалась в острие ножа, маячившего перед глазами. Стальной клинок заслонял все!

Поезд неспешно тронулся, качнувшийся нож кольнул щеку.

– Может этого за борт, а? И я присоединюсь? – произнесла фигура с ножом и загоготала.

Тихон даже не понимал, что говорят про него. Все, что располагалось дальше клинка, тонуло в вязком тумане.

Вдали стукнула дверь, послышался топот. Нож неожиданно схлопнулся и исчез, но испуганные зрачки Тихона продолжали искать острую стальную точку. Поезд, дернувшись, притормозил. Заколов растерянно водил глазами, стремясь найти жуткую утрату, мгновение назад составлявшую для него весь мир.

Из тумана выплыло лицо в армейской фуражке:

– Парень, ты цел?

Тихон очнулся, словно стряхнул сон. Над ним склонился офицер в полевой форме. Сзади сгрудилось несколько солдат.

– А где?.. – Тихон беспомощно огляделся.

– Мы их выкинули из поезда. Пусть пешком топают. Девушка с тобой?

– Да. – Тихон встал и протиснулся к Нине.

– Мы здесь до утра. В случае чего обращайтесь, – офицер улыбнулся и скомандовал солдатам: – Объявляю отбой!

Военные двинулись в дальнее купе. Состав вновь тронулся.

Бледная взлохмаченная Нина растирала слезы и поправляла нехитрую одежду.

– Ты как? – Тихон отвел глаза. Стыд за былой страх и беспомощность залил пурпуром лицо. Даже ушам стало жарко.

– Не успели, – хмуро ответила девушка и ощупала кровоточащую губу. – Где зеркальце? Где мой чемодан?

Тихон высунулся в проход. Откинутый кем-то чемодан валялся в нескольких метрах в стороне. Рядом с ним из-за перегородки осторожно высунулось злое лицо проводника.

– Ну уж с этим я сам разберусь, – Тихону не терпелось оправдаться перед Ниной и он ринулся к проводнику.

Гриша вскочил, зачем-то подхватил чемодан и затрусил с ним к тамбуру. Около открытой вагонной двери Тихон его нагнал.

– Выметайтесь тоже! – крикнул проводник и кинул чемодан в ночной поток воздуха.

– Сволочь! – ругнулся Тихон, оттолкнул проводника и высунулся из вагона.

Поезд набирал ход, но шел еще достаточно медленно. В тамбур вбежала встревоженная Нина.

– Там подарки сестре и маме, – захныкала она.

– Успею! – крикнул Заколов и выскочил из вагона.

Тело еще в полете мгновенно охватывает ночная прохлада. Приземление. Ему удалось удержаться на ногах. Он бежит назад, подхватывает чемодан и мчится обратно. Нина свесилась на поручнях и кричит: «Тиша-а!». Заколова от нее отделяет уже несколько вагонов. Все они багажные, зацепиться не за что. Ну хоть бы один пассажирский с поручнями!

Тихон бежит быстрее состава, он сокращает расстояние до заветных ступенек. Крупные камни насыпи больно ударяют в ступни, гарь из труб тепловоза вонючими комьями шибает в лицо, зажатый в руках чемодан бьется в грудь.

Он надрывается, но нагоняет вагон! Вот между ним и Ниной лишь несколько метров. Последний рывок – он напротив двери! Тихон протягивает ей чемодан, рука хватается за поручень, нога встает на нижнюю ступеньку. Все! Успел!

И вдруг Нина, ойкнув, валится на него. За ее спиной мелькает злорадная улыбка проводника. Тихон и Нина скатываются по острым закопченным камням. Стальные колеса отстукивают, как спаренные молоты по наковальне, дробную мелодию. Тяжелый поезд будто прокатывается сверху. Удары совсем близко, каждый отдается в голове звонким молотком.