Знак Наполеона - Джеймс Твайнинг Страница 7

— Могу я поинтересоваться откуда?

— Он вор! — рявкнул Кларк, прежде чем Том успел ответить. — Это все, что вам нужно знать. Его натаскивали янки для промышленного шпионажа. Потом решил работать в одиночку. — Кларк повернулся к Тому с самодовольной усмешкой на губах. — Я правильно излагаю?

— ЦРУ? — предположил Ричи. По его интонации было понятно, что, вместо того чтобы напугать, Кларку удалось лишь разжечь интерес к Тому.

— Да, — кивнул Том, оценив осанку Ричи и взгляд, — то и другое говорило о военном прошлом. — А вы?

— Военная разведка, — усмехнулся он. — В свое время мы не просто бездумно выполняли приказы янки.

Все, кроме Кларка, рассмеялись.

— Так вы не согласны с тем, что это была случайность? — спросил Ричи.

Том покачал головой:

— Люди, которые это сделали, точно знали, зачем пришли.

— Вы не можете этого доказать, — возразил Кларк.

— Случайные воры взяли бы Рембрандта или Хольбейна, расположенных ближе ко входу, — возразил Том, заметив краем глаза, как Кларк вздрагивает при каждом его резком движении.

— Полагаете, они попытаются продать портрет?

— Не в открытую, это слишком опасно. Вряд ли их план заключается именно в этом. В лучшем случае они залягут на дно на несколько месяцев, перед тем как выйти на связь и потребовать выкуп. В результате ваша страховая компания избежит выплаты полной страховой суммы, а вы получите картину. Говорят, что именно таким образом Национальная художественная галерея в Лондоне вернула себе два произведения Тернера, хотя и назвала плату «вознаграждением тому, кто ее обнаружил».

— А в худшем случае?

— Если они не свяжутся с вами в ближайшие двенадцать месяцев, значит, скорее всего картину использовали как залог в сделке, связанной с торговлей наркотиками или оружием. Лет семь пройдет, прежде чем картина дойдет до человека, готового выйти на контакт с вами. Расчет времени в таких вопросах точен как часы. Но я не думаю, что так случится в этот раз.

— Вы это все только что придумали, — фыркнул Кларк, отмахнувшись. — Вы ничего не знаете об этом деле, ни заказчика, ни исполнителя.

Том пожал плечами.

— Четыре человека, верно?

— Возможно, — неопределенно кивнул Кларк.

— Думаю, двое работали внутри и двое оставались снаружи — тот, кто стоял на «шухере», и водитель. Машина скорее всего была украдена предыдущей ночью, небольшая и быстрая. Красного или белого цвета, чтобы не выделяться.

— Белый «фольксваген», — подтвердил Ричи, заметно удивившись. Удивление сменилось недовольством, когда он повернулся к Кларку: — Я думал, мы договорились не раскрывать деталей.

— Мы не раскрывали, — пробормотал Кларк.

— Мне это известно потому, что это его обычная схема.

— Чья?

— Его имя — Людовик Ройял, — объяснил Том. — Известен как Майло. Француз, хотя считает себя корсиканцем. Занялся кражей произведений искусства после того, как отслужил пять лет в Иностранном легионе и десять — в западной Африке, нанимаясь к любому, кто платил достаточно денег. Он беспощаден. И он один из лучших.

— Почему его зовут Майло?

— Его первый клиент, какой-то сирийский делец, попытался не заплатить за работу. Майло отсек ему обе руки, одну у локтя, другую у плеча, и оставил истекать кровью до смерти. Когда фотографии просочились в местную прессу Дамаска, они вышли под заголовками «Убийство в стиле Venus de Milo [3]». Кличка прицепилась.

— Вы полагаете, что это именно он? — с сомнением уточнил Ричи.

— Еще слишком рано утверждать такое, — вмешался Кларк.

— Вы уже нашли игровую фишку? — ответил вопросом на вопрос Том. — Такой маленький перламутровый диск с черной буквой «М».

Кларк яростно уставился на Дорлинга.

— Что еще ты ему рассказал?

— Ничего.

— Мне не важно, кто, что и кому рассказал, — твердо заявил Ричи. — Мне важно, что это все значит.

— Майло нравится оставлять фирменные знаки на местах преступлений, — объяснил Том. — Таким образом он показывает всем остальным, насколько он хорош.

— Игровая фишка — его знак, — подтвердил Дорлинг. — Это довольно-таки распространено в преступных кругах. — Он помедлил, избегая встречаться взглядом с Томом. — Знаком Тома был черный кот, ну, знаете, такой мультяшный персонаж. Именно поэтому его звали Феликсом.

Ричи задумчиво кивнул, словно бы эта частица информации заняла свое место и позволила ему принять решение, которое давно зрело в мозгу.

— Что вы знаете о картине? — спросил он.

— Полотно небольшое, всего девятнадцать дюймов в длину и пятнадцать в ширину, так что спрятать для провоза через границу будет несложно, — начал Том. — Я знаю, что картина написана между 1500 и 1510 годами; из мастерской да Винчи вышло всего одиннадцать ее копий. Ваш экземпляр был оригиналом.

— Что на ней изображено? — продолжал Ричи.

— Какая разница? — нетерпеливо воскликнул Кларк.

— Мадонна отстраняет младенца Иисуса от веретена, деревянного инструмента для прядения шерсти, — ответил Том, не обращая внимания на Кларка. — Веретено символизирует крест, а вся сцена — то, что даже ее любовь не сможет спасти Иисуса от распятия.

— На некоторых копиях картины у веретена есть поперечная деталь, чтобы сделать аллюзию на распятие более явной, — согласно кивнул Ричи и замолчал, словно не мог заставить себя продолжать.

— Что-нибудь еще? — спросил Том.

— Это вы должны сказать, — пожал плечами Ричи, указывая направо.

Полицейские отступили в сторону, и Том увидел пространство между двумя другими полотнами, где раньше висела украденная картина. Там было что-то прикреплено. Что-то небольшое и черное.

— Они нашли игральную фишку, которую вы описали, у него во рту, — объяснил Ричи, заработав от Кларка укоризненный взгляд.

— У кого во рту? — выдохнул Том.

Он подошел ближе, и с каждым шагом его сердце билось все сильнее.

Он видел голову, лапы и длинный черный хвост. Он видел маленький розовый язычок, вывалившийся из уголка пасти. Он видел следы засохшей крови, ведущие от гвоздей, вбитых в стену, до лужицы темной липкой жидкости, скопившейся на витрине внизу, окруженной розоватым ореолом отсвета, проходившего через стекло.

Это был кот. Распятый кот.

Том бросил взгляд на Дорлинга, тот кивнул.

— Я же говорил, что он оставил кое-что для тебя, Феликс.