Маленькие испуганные кролики - А. В. Гейджер Страница 7

Моя рука тянется к бедру, к тому месту, куда прикован ее взгляд, и я понимаю, на что же именно она смотрит: на очертания мобильного телефона в моем кармане.

О-о-о! Я знаю, кто это.

Я помню предупреждение Мэддокса, когда я впервые столкнулась с ним, из-за того, что смотрела на экран своего телефона: «Риз будет в бешенстве, если застукает тебя с телефоном».

– Извини, – бормочу я, копошась в своем кармане. – Ты Риз?

Она просто показывает через мое плечо в угол комнаты.

– Верхний ящик твоего стола запирается. Это, пожалуй, самое безопасное место, чтобы оставить его.

Погодите? Оставить что? Мой телефон?

Она скрещивает руки на груди, и я понимаю, что это не просьба. У меня сложилось впечатление, что она привыкла, чтобы ей подчинялись. Я не помню, когда я в последний раз оставалась без телефона, но… по-видимому, здесь так принято? Я должна хотя бы попытаться вписаться.

– Ладно, круто.

Я кладу телефон в ящик и даже не пытаюсь вытащить металлический ключ. Зная себя, я точно его потеряю. Да и вряд ли кто-то захочет украсть мой телефон. В программе всего двадцать студентов, и за каждым нашим шагом следит несметное количество камер наблюдения.

Когда я поворачиваюсь, дверной проем уже пуст, шаги Риз эхом разносятся по коридору.

– Ну чего же ты ждешь? – доносится до меня ее голос. – Шевелись!

Это тоже не было похоже на просьбу. Я вытираю ладони о шорты и выхожу в коридор. Риз уже положила руку на ручку двери в конце коридора и ждет, пока я ее догоню. Я захожу следом за ней.

Комната обставлена так же, как и моя, но она в два раза больше и в ней в два раза больше мебели. Два стола. Два окна. Две кровати. Значит, здесь не все комнаты рассчитаны на одного человека. Эта комната явно для двоих, но на кроватях, развалившись, сидят четыре девушки. Наверное, именно их смех я слышала в своем «изоляторе».

– Привет, – тихо говорю я, хотя не уверена, что кто-то меня услышал.

Две ближайшие ко мне девушки склонили свои головы над ноутбуком, и у меня нет возможности разглядеть их лица. Я могу видеть только их волосы: одна рыжеватая блондинка с короткой стрижкой под мальчика – эдакая пикси ^[2], а другая темноволосая, с пружинистыми кудряшками, стянутыми в толстый узел на макушке. Третья девушка в серой шапочке-бини сидит, скрестив ноги, на другой кровати. У нее полный рот заколок для волос, и она заплетает прямые черные волосы четвертой девушки во французскую косу.

Ни одна из них никак не отреагировала на мое появление, и я неуверенно смотрю на Риз. Она проходит в комнату и усаживается на один из столов. Кашляет, и все остальные поднимают на нее глаза.

– Это новенькая, – объявляет Риз. – Еще одна Элеонора.

Это привлекает всеобщее внимание. Все взгляды устремляются на меня, и пауза затягивается. Я переминаюсь с ноги на ногу и поднимаю руку в слабой попытке помахать в знак приветствия.

– Вы можете звать меня Норой. А как вас зовут?

Мне никто не отвечает. До моего появления они смеялись и болтали, но теперь все сразу стали такими серьезными.

– Элеоноре это не понравится.

– Нужно придумать ей прозвище.

Я делаю еще один шаг навстречу, приближаясь к кровати с двумя девушками с ноутбуком.

– Хм, но у меня уже есть прозвище. Это «Нора».

Кудрявая девушка на мгновение косится на меня, а потом поворачивается к сидящей рядом с ней пикси:

– А как насчет «Большая Л» и «Маленькая Л»?

– Большая Л? – переспрашивает пикси. Она описывает пальцем круг, указывая на свои великолепные бедра и пышную грудь. – Об этом она может только мечтать.

Все взрываются дружным хихиканьем. Единственная, кто не смеется, – это Риз. Она соскальзывает со стола и наклоняется, роясь в содержимом нижнего ящика.

– Элеонора – это Элеонора. А эта, – она кивает головой в мою сторону, – может быть и строчной Л, мне кажется.

Та, что в шапочке, поворачивает голову, чтобы оглядеть меня с головы до ног. Ее глаза загораются:

– Строчная Л?

Девушка с французской косой улыбается:

– О, как это мило!

– А что, если мы просто назовем ее «Строчная»?

– О боже! Идеально.

Я не знаю, обижаться мне или радоваться. Ведь они понимают, что я все еще стою здесь, верно? Ни одна из них все еще не представилась, и никто, похоже, не собирается вводить меня в курс дела. Это напоминает мне тот случай, как мы всей семьей однажды отправились в приют для животных, чтобы взять нового питомца. Я обошла все клетки, охая и ахая, давая каждому пушистому другу новое имя… но мне ни разу и в голову не пришло представиться самой. Совершенно очевидно, что эти девушки не причисляют меня к одному с ними виду.

Ненавижу это чувство, мне просто невыносимо находиться в этой комнате. У меня появилось непреодолимое желание развернуться и убежать. В жизни неуверенного в себе человека есть только одна ситуация, еще более болезненная, чем признание в любви тому, кто тебя не любит. И она называется «попытка влиться в уже существующую тусовку». Лучше я себе глаза зашью.

Как так вышло, что они уже друг с другом перезнакомились?

Должно быть, я произношу это вслух, потому что пикси ответила. На стене напротив нее висит множество фотографий, она указывает на ту, что в центре. Я узнаю двух девушек, на фото они держатся за руки: ярко-синие волосы контрастируют с облаком темно-русых локонов.

– Риз и Элеонора учатся здесь круглый год. Остальные приезжают только на летнюю программу.

– Не волнуйся, – вмешивается кудрявая, – есть и другие новички. Мы просто решили не признавать их существования.

Они все снова смеются. Наверное, мне должно быть лестно, что они придумали мне прозвище. «Строчная» – это гигантский прогресс по сравнению с теми кличками, которые давали мне старшеклассницы в моей средней школе. Обычно это были различные вариации на тему: «Кто эта малявка? – Я даже не заметила, что она сюда вошла». Но почему же они вообще со мной заговорили, если я всего лишь невзрачный новичок? Зачем Риз привела меня сюда?

Французская косичка пересела, и мои глаза загораются при виде другой фотографии, висящей на стене позади нее. Должно быть, эта сторона комнаты принадлежит Элеоноре. На фотографии она смеется, запрокинув голову, а ее спину поддерживает рука очень знакомого парня.

Мое лицо пылает, и я непроизвольно громко выдыхаю. Это плохо. Очень-очень плохо. Я не должна так бурно реагировать на фотографию какого-то парня, которого едва знаю. Я отвожу взгляд. Я не ожидала увидеть лицо Мэддокса так скоро, вот и все. Но выходит, что я стою здесь из-за него. Потому что Мэддокс – с его милой улыбкой и астрономическим рейтингом в InstaLove – поручился за меня. Он подумал обо мне. Вспомнил меня. Рассказал обо мне Риз.