Признание - Джон Гришэм Страница 69

— Согласна. Что касается Бойетта, то он ждет снаружи прибытия телевизионщиков. Он сам позвонил им, не я, хотя телефон получил от меня. Он хочет все рассказать.

— Пусть расскажет, черт их побери! Теперь пусть все узнают правду! Мне все равно! У Карлоса готова видеозапись?

— Думаю, да.

— Тогда пусть рассылает! Я хочу, чтобы каждая большая газета и телестудия штата получили запись прямо сейчас! Устроим Судный день! Если мы проваливаемся в ад, то сгорим в пламени!

— Все поняла, босс!

Робби слушал скандирование толпы и смотрел на телефон. Кому он мог позвонить? Был ли еще на свете человек, способный помочь?

Кит невольно моргнул, когда за ним с лязгом захлопнулась металлическая решетка. Ему уже приходилось наносить визиты в тюрьму, но никогда раньше его не запирали в камере. Пастор с трудом дышал, в животе образовался ком, и он обратился к Всевышнему с молитвой. Она была очень короткой: «Господи, пожалуйста, придай мне мужества и сил. А потом, пожалуйста, вызволи меня отсюда!»

Донти не стал вставать, когда в камере появился Кит, но улыбнулся и протянул руку. Его рукопожатие было вялым.

— Меня зовут Кит Шредер, — сказал священник, усаживаясь на стул спиной к стене тесной камеры.

— Робби сказал, что вы — хороший человек, — заметил Донти. Он неотрывно смотрел на пасторский воротничок, будто проверяя, действительно ли его гость священник.

Кит лихорадочно соображал, что бы сказать. Традиционное «Как дела?» прозвучало бы нелепо. О чем говорят с молодым человеком, которому осталось жить меньше часа и чьей смерти можно было бы избежать?

Говорят о смерти.

— Робби сказал мне, что ты не хотел беседовать с тюремным капелланом, — начал Кит.

— Он работает на систему. Система издевалась надо мной девять лет и скоро получит то, чего добивалась. Я не хочу иметь с ней ничего общего.

Кит подумал, что Донти абсолютно прав. Узник сидел ровно, скрестив руки на груди, будто приготовившись к спору о религии, вере, Боге, рае и аде — обо всем, что бы ни пожелал обсудить Кит.

— Вы не из Техаса, верно? — спросил Донти.

— Из Канзаса.

— Акцент. Вы верите, что государство имеет право убивать людей?

— Нет.

— Вы считаете, что Иисус одобрил бы убийство заключенных как меру воздаяния?

— Конечно, нет!

— А заповедь «Не убий» относится ко всем или Моисей просто забыл упомянуть исключение для властей?

— Правительство состоит из людей. Заповедь относится ко всем без исключения.

Донти улыбнулся и немного расслабился.

— Годится. Мы можем говорить. Что вы хотите обсудить?

Киту тоже стало легче, и он был доволен, что проверку прошел. Он ожидал увидеть молодого человека на грани безумия, но ошибся. Похоже, шум, поднятый Робби относительно невменяемости заключенного после стольких лет, проведенных в тюрьме, был не вполне обоснованным.

— Робби говорил мне, — начал пастор, — что ты вырос в вере, что тебя в детстве крестили и что твои родители всегда были набожными христианами.

— Верно. Я верил в Бога, мистер Шредер, пока Бог не оставил меня.

— Пожалуйста, зови меня Кит. Как-то я прочитал историю об одном заключенном, который тоже сидел в подобной камере. О молодом человеке по имени Даррел Кларк из Западного Техаса, кажется, из Мидланда. Он убил нескольких человек при разборках наркоторговцев, его приговорили к смертной казни и отправили в Эллис. Находясь в камере смертников, он начал читать Библию и стал верующим. Когда все апелляции были отклонены и назначили дату казни, его это не испугало. Он ждал смерти, ибо она означала его вступление в царство Божие. Мне кажется, эта история очень показательна.

— И в чем ее смысл?

— А смысл в том, что тебе предстоит умереть, и ты точно знаешь, когда это случится. Такое дано очень немногим. Солдат на поле боя тоже иногда чувствует себя смертником, но всегда есть шанс, что он останется жив. Думаю, некоторые жертвы ужасных преступлений предчувствуют скорую смерть, но у них совсем нет времени, чтобы привести свои мысли в порядок. Ты знал дату казни за много месяцев, а теперь, когда пришел последний час, самое время обратиться к Богу.

— Я в курсе истории Даррела Кларка. Его последними словами были «Отче! в руки Твои предаю дух Мой». Евангелие от Луки, глава 23, стих 46. Последние слова распятого Иисуса перед смертью на кресте. Однако вы упускаете одну важную деталь, Кит. Кларк убил трех человек, убил жестоко и после вынесения смертного приговора не настаивал на своей невиновности. Он был виновен. А я — нет. Кларк заслуживал наказания, но не смерти, а пожизненного заключения. Я же невиновен!

— Верно, но смерть есть смерть, и в конце ты остаешься один на один только с Богом.

— Так вы хотите меня убедить, что в свой последний час я должен вернуться к Богу и забыть эти девять лет?

— Ты обвиняешь в них Бога?

— Да! Послушайте, что со мной случилось, Кит! Мне было восемнадцать лет, я верил в Бога, помогал церкви, конечно, иногда совершал проступки, как и все мальчишки, но ничего серьезного. Когда тебя всю жизнь воспитывают в такой строгости, это естественно. Я хорошо учился, с футболом вышла накладка, но я не подсел на наркотики, не бил людей и не входил в банды. Я собирался учиться в колледже. А потом по какой-то неведомой мне причине вдруг все рухнуло. Я в наручниках и сижу в тюрьме. Моя фотография на первых полосах газет. Я объявлен виновным еще до суда. Мою судьбу решают двенадцать белых, половина из которых добропорядочные баптисты. Прокурор — методист, судья — пресвитерианка, по крайней мере их имена значились в списках прихожан. Еще они трахались, но мы все, наверное, не можем устоять перед зовом плоти. Во всяком случае, многие. Они трахались и делали вид, будто судят меня по справедливости. А присяжные были обычными, не хватавшими звезд с неба гражданами. Помню, когда они приговаривали меня к смерти, я посмотрел на суровые и неумолимые лица этих христиан и подумал, что мы молимся разному Богу. И это правда! Как может Господь позволять своим детям так часто убивать? Ответьте, пожалуйста!

— И Божии люди часто совершают ошибки, Донти, но Господь — никогда! Ты не можешь обвинять Его.

После вспышки эмоций Донти снова обмяк и, упершись локтями в колени, повесил голову.

— Я был хорошим христианином, Кит, и посмотрите, во что превратился.

Вернулся Робби и подошел к камере. Время Кита вышло.

— Ты помолишься со мной, Донти?

— Зачем? Я молился первые три года, а мои дела шли все хуже. Я мог молиться по десять раз на дню, но это бы все равно ничего не изменило.

— Понимаю. Ты не против, если я помолюсь?

— Пожалуйста.

Пастор закрыл глаза. Ему было трудно молиться — Донти не спускал с него глаз, Робби нервно переминался у входа, а время неумолимо приближалось к шести. Кит попросил Господа придать Донти сил и мужества и смилостивиться над ним. Аминь.