Обжигающая тишина - Лорет Энн Уайт Страница 69

Я жестоко тру ладнями лицо и выхожу из автомобиля. Джеб ждет меня у вывески «Продается», криво прибитой к столбику на краю травы.

– Похоже, ее тетя старается продать дом, – говорю я, приближаясь к нему. Он внимательно смотрит на меня. Его слова эхом отзываются в моем сознании, и где-то в животе вновь зарождается паника.

Я люблю тебя, Рэйчел…

Я откашливаюсь.

– Ее тетя живет рядом. – Я указываю на соседний участок. – Она владеет и этим домом на две семьи. Эми всегда могла пользоваться левой половиной дома, если приезжала в Сноу-Крик. Другая половина сдавалась в аренду.

Он кивает с таким видом, как будто все это уже известно ему. Мои подозрения усиливаются.

– Что именно ты хочешь здесь увидеть, Джеб?

– Сегодня утром, пока ты была с Куинн, я позвонил жильцу. Это молодой сноубордист из Торонто. Теперь он и его приятели занимают обе стороны дома. Я спросил, можем ли мы заглянуть в дом Эми и поговорить с ним. Он ждет нас. Я также позвонил Пайпер Смит. Она сказала, что мы можем встретиться с ней сегодня утром в любое время.

– Откуда ты получил номер жильца?

– Если помнишь, ты оставила мне свой ноутбук. Я просмотрел статьи «Лидера» о самоубийстве Эми. Там было имя этого жильца: Дуг Толлет. Он обнаружил ее тело.

Меня воротит от того, что я этого не знала. Я пытаюсь вспомнить, что было опубликовано в моей газете о том самоубийстве. Но когда Эми застрелилась, я была издательницей лишь четыре месяца. Когда это произошло, я была с Трэем на Бали, где мы и отмечали нашу помолвку. Кэсс лишь недавно приступила к работе, и я оставила ее заведовать редакцией и редакционной политикой. Я находилась на Бали, когда получила известие о гибели Софии и Питера. Потом в нашу жизнь вошла Куинн. Неудивительно, что у меня все спуталось в памяти.

Я гляжу на дом. Австралийский флаг вывешен в окне на половине Эми. Место имеет прискорбный вид. Но меня отвлекает сосущее беспокойство – тот факт, что Эми покончила с собой как раз перед пожаром в доме моей сестры.

Парадная дверь со стороны жильца открывается, и молодой человек выходит наружу.

– Хэй! – окликает он через лужайку. – Это ты Каллен?

– Пошли. – Джеб берет меня за руку.

Когда мы приближаемся к двери, белый универсал «Субару» выкатывается на соседнюю подъездную дорожку. Водительская дверь распахивается, двигатель на ходу.

– Что вам здесь нужно? Это частная собственность!

– Иди, – тихо говорю я Джебу. – Я разберусь с этим.

Я быстро подхожу к женщине.

– Мисс Виндлей, я Рэйчел Салонен, подруга Эми…

– Я знаю, кто вы такая. Видела вас в этих чертовых новостях. Вы мутите воду, снова загоняете нашу семью в ад. Что вы творите, в конце концов? Разве вы не знаете, сколько боли этот… – она указывает на Джеба дрожащим пальцем, – этот человек причинил моей семье? Он убил нашу Эми. Она застрелилась из-за него, потому что не могла жить с таким бременем на душе, потому что он высосал жизнь из нее, украл все доброе и хорошее. Что вы здесь делаете?

– Мы только хотели поговорить с жильцом об Эми.

Она отшатывается с побагровевшим лицом и подносит руку к горлу.

– Поверить не могу! Какое нахальство! Убирайтесь немедленно, это моя собственность.

– Миссис Финдлей… Ребекка, нам нужно…

– Я вызываю полицю. Звоню 911.

Она возвращается к автомобилю и роется в своей сумочке.

– Миссис Финдлей!

Но женщина садится в «Субару», закрывает и запирает дверь. Я вижу, как она наклоняет голову и набирает номер.

Я трусцой направляюсь к Джебу. Он стоит у двери и беседует с высоким поджарым юношей с длинными светлыми дредами, облаченным в полосатые шаровары.

– Нам лучше управиться побыстрее, – шепчу я и накрываю ладонью его руку. – Она вызвала кавалерию. Полиция может быть здесь в любую минуту.

Дуг Толлет представляется как диджей Мирумир. Когда он проводит нас в дом, то сообщает, что работает в подпольном ночном клубе «База».

– Какая-то херня, парень. Я видел вас обоих по телевизору. – Он смотрит на Джеба, словно на какую-то кинозвезду. – Мы с восемью ребятами теперь живем во всем доме. Эта дама… хозяйка, она не хотела сдавать нам левую половину после стрельбы. Но мы такие, типа – «Нет проблем, если дать хорошую скидку с арендой, то нам по барабану, что там кто-то умер». Сейчас она пытается продать дом. Она выставила его на продажу сразу после стрельбы, но покупателей пока нет. Пока она не продаст дом, аренда обходится в сущие копейки.

Он провожает нас до двери на другую сторону дома.

– Когда у меня была только одна половина, она держала эту дверь запертой. Хотя это всего лишь фанера. Никакой звукоизоляции за смежными стенами. Эта хибара была построена в семидесятых из дешевой фигни, пока на Медвежьей горе не появился горнолыжный курорт. До строительства новомодных коттеджей.

До прихода денег от Бэнрока…

Я бросаю взгляд в сторону окна; вой полицейских сирен может раздаться через считаные секунды.

– Значит, в тот вечер вы были дома, – говорит Джеб. – Вы услышали выстрел за стеной?

По лицу диджея Мирумира пробегает тень. Смерть Эми подействовала на него, несмотря на молодежную браваду.

– Да. Она приехала из Ванкувера за два дня до того, как это случилось. Видел, как она входила в дом с чемоданами и прочим барахлом. Потом снова видел ее на следующий день, когда она несла пакеты из бакалейного магазина. Она побывала в винной лавке; это было ясно по логотипу на одном из пакетов и по горлышкам бутылок, выглядывавших наружу. А вечером она врубила музыку на полную громкость.

– Какую музыку?

– Регги. Какую-то старую дрянь. Сейчас поищу… – Он подходит к полке и перебирает стопку CD-дисков, пока не находит нужный. – Вот. Хозяйка сказала, что он ей не нужен.

Джеб хмурится и читает название вслух:

– «Филистимляне: лучшие композиции Дамани Джакиль».

– Да. Старое ямайское регги. Эми снова и снова играла эту музыку, с каждым разом все громче. Как будто обкурилась травкой. Кстати, можете взять себе. – Он указывает на диск. – Это все равно не мое.