Лицо в зеркале - Дин Кунц Страница 69

Фрик проснулся и увидел множество отцов, которые смотрели на него со всех сторон, армия хранителей, в которой у каждого солдата было одно и то же знакомое лицо.

Он лежал на спине, но не в кровати. И хотя из осторожности не двигался, отчаянно прижимаясь к чему-то мягкому, в голове лихорадочно кружились мысли.

Отцы возвышались над ним, одни с руками и ногами, от других остались только головы, но гигантские головы, совсем как шары на параде в честь Дня благодарения у универмага «Мэйси» на Пятой авеню в Нью-Йорке.

Фрик предположил, что потерял сознание из-за недостатка воздуха, вызванного сильнейшим приступом астмы. Однако, попытавшись вдохнуть, не столкнулся ни с какими трудностями.

В большинстве своем эти огромные лица отца выражали бесстрашие, праведную ярость, но некоторые улыбались. Одно подмигивало. Одно беззвучно смеялось. Встречались и такие, что с обожанием смотрели не на Фрика, а на знаменитых женщин с не менее огромными головами.

Круговорот мыслей в голове Фрика замедлился, к нему вернулась способность упорядочить их ход. И Фрик тут же вспомнил мужчину, вышедшего из зеркала. Резко сел на чердачном полу.

На мгновение в голове вновь все смешалось.

К горлу подкатила тошнота. Но он сумел подавить рвотный рефлекс и поздравил себя пусть с маленьким, но достижением.

Решился поднять голову и оглядеть фермы в поисках бескрылого фантома. Ожидал вновь увидеть его, летящего в сером костюме, начищенных черных туфлях, с грациозностью танцора на льду.

Фантома, конечно, не увидел. На глаза попадались

только солдаты-отцы, в цвете, в диорамах, черно-белые. Стояли рядом и вдалеке, окружали его, нависали над ним.

Картонные отцы, все до единого.

Решившись, мальчик поднялся, несколько мгновений покачивался, словно балансировал на проволоке высоко над землей.

Прислушался: только шум дождя. Непрерывный, доносящийся со всех сторон, гасящий все прочие звуки.

Слишком быстро для осторожности, слишком медленно для храбрости, Фрик двинулся сквозь лабиринт афиш, картонных фигур, ящиков на поиски лестницы. И наверное, по-другому и быть не могло, вновь вышел к зеркалу со змеями на раме.

Поначалу хотел обойти его по широкой дуге. Однако серебристое стекло просто притягивало к себе.

Встреча с мужчиной из зеркала казалась ему то сном, то такой же реальной, как запах собственного пота.

Им двигала потребность узнать, что правда, а что — нет, возможно, потому, что слишком многое в его жизни казалось нереальным, поэтому даже малая новая толика нереальности становилась невыносимой. Не чувствуя себя храбрецом, но не испытывая страха, который вроде бы мог испытывать, он приближался к охраняемому змеями зеркалу.

Убежденный недавними событиями, что вселенная Эльфрика Манхейма и вселенная Гарри Поттера вошли и соприкосновение, Фрик встревожился бы, но не удивился, если бы змеи, вырезанные на раме, магическим образом ожили и зашипели при его приближении. Но их нарисованные головы и переплетенные кольца оставались неподвижными, а злобно поблескивающие глаза из зеленого стекла — неживыми.

В самом зеркале он увидел только себя, а за собой — застывшие свидетельства триумфов отца. И никаких намеков на Зазеркалье или Потусторонье.

Осторожно, правой рукой, недовольно поморщившись, рука-то ходила ходуном, Фрик потянулся к своему отражению. Коснулся подушечками пальцев стек-па, холодного, гладкого и, безусловно, твердого.

А когда прижал к серебряной поверхности ладонь,

воспоминание о Молохе стало куда менее реальным, переходя в разряд кошмаров.