Живым или Мертвым - Грант Блэквуд Страница 68

— Итак, в чем же ваша проблема?

— Сэр, президент начинает расследование и собирается судить сержанта армии США за убийство в Афганистане.

— Убийство?

— Именно так это квалифицировало министерство юстиции. Вчера приезжал помощник генерального прокурора и допрашивал лично меня. Как командующий силами быстрого реагирования по закону я отвечаю за все оперативные действия сухопутных войск США. За действия других родов войск тоже, но сейчас дело связано исключительно с армией. Обвиняемый солдат — ротный первый сержант (Е-8) по имени Сэм Дрисколл. Он профессиональный спецназовец из 75-го рейнджерского полка, базирующегося в Форт-Беннинге. Я затребовал его личное дело. Очень толковый солдат, с прекрасным послужным и боевым списком, хоть снимай для плаката «Идеальный военнослужащий», и чрезвычайно хороший рейнджер.

— Понятно. — Райан вставил эту реплику, чтобы обдумать последние слова генерала. Ему приходилось бывать в Форт-Беннинге с обычной экскурсией для Очень Важных Персон. Рейнджеры — в этот день все они щеголяли в новенькой наглаженной форме — показались ему великолепно натренированными мальчишками, для которых убийство было основной служебной обязанностью. Американские коллеги знаменитых британских САС.

— Так в чем же проблема?

— Сэр, некоторое время назад мы получили от разведки указание, что Эмир может находиться в одной из пещер в горах, и разработали спецоперацию по его захвату. Его там не оказалось. Но проблема, сэр, в том, что Дрисколл убил девятерых плохих парней, и кое-кто очень сильно возмутился тем, как он это сделал.

Райан откусил кусок сэндвича, потом еще один.

— И?..

— Дело дошло до президента, и он приказал министерству юстиции разобраться с ним. То есть провести расследование происшедшего. Сержант Дрисколл подозревается в убийстве, поскольку его поступок можно трактовать как поведение в боевых условиях, а можно и по-другому. Дрисколл уложил девять человек. Причем часть из них — спящими.

— Убийство? Спали они или нет, они были действующими военнослужащими противника, верно?

— Так точно, сэр. Дрисколл оказался в очень сложной тактической ситуации, и, по его мнению, как старшего командира, этих людей необходимо было устранить, прежде чем продолжать выполнение задания. Так он и поступил. Но парни из министерства юстиции (кстати, все — политические назначенцы), похоже, уверены, что он должен был не убивать их, а арестовать.

— Каким образом Килти влез в это дело? — спросил Джек, отхлебнув кока-колы.

— Ему переслали рапорт, он прочел его, рассердился и дал поручение генеральному прокурору. Ну, а генеральный прокурор прислал ко мне своего человека, чтобы я начал расследование. — Диггс положил сэндвич на тарелку. — Сэр, я в очень трудном положении. Я поклялся соблюдать конституцию, президент — мой верховный главнокомандующий, но, черт возьми, ведь речь идет об одном из моих солдат, хорошем солдате, выполняющем опасную и тяжелую работу. Я должен быть лояльным к президенту, но…

— Но вы также должны быть лояльны и к своим сержантам, — закончил Райан.

— Так точно, сэр. Может быть, в большой картине мира Дрисколл и не заметен, но он очень хороший сержант.

Райан задумался. Для Килти Дрисколл был всего лишь солдатом, низшей формой жизни. Будь он членом профсоюза водителей автобусов, дело выглядело бы по-иному, но в армии США не было профсоюзов. Для Диггса это был вопрос справедливости и вопрос морального состояния во всех вооруженных силах, которое сильно пострадает, если этот солдат за случившееся попадет в тюрьму или даже окажется под судом военного трибунала.

— А что по этому поводу говорит закон? — спросил Джек.

— Не то и не это, сэр. Президент отдал приказы, но они были не такими уж четкими и однозначными, и к тому же такие приказы не применимы в полной мере к спецоперациям. Задание было отыскать и взять в плен этого самого Эмира или убить его, если к этому вынудят обстоятельства. Солдаты — это не полицейские. Их не учат арестовывать, а если им приходится браться за такие дела, то они выглядят не лучшим образом. С моей точки зрения, Дрисколл не допустил никаких ошибок. По законам войны ты вовсе не обязан предупреждать противника перед тем, как убьешь его. Он сам должен заботиться о своей безопасности, ну, а если не справился, что ж, значит, ему не повезло. Выстрелить человеку в спину — на войне это в порядке вещей. Солдат этому учат. В данном случае четверо плохих парней спали на нарах в убежище, и сержант Дрисколл позаботился о том, чтобы они не проснулись. Вот и все.

— И дело будет раскручиваться дальше?

— Помощник генерального прокурора, по-моему, крепко взялся за него. Я попытался объяснить ему, что и как бывает в жизни, но в результате уже он взялся разъяснять мне то же самое по-своему. Сэр, я солдат уже тридцать четыре года. И никогда не слышал ничего подобного. — Он немного помолчал. — Президент послал нас туда. Так же, как нас посылали в Ирак, но он действует там, как когда-то во Вьетнаме. Из-за стиля управления, когда они пытаются влезть во все мелочи, мы теряем множество людей, хороших людей. Но этот случай… Иисус! Сэр, я просто не знаю, что делать.

— Генерал, но ведь и я мало что могу сделать. Я ведь уже не президент.

— Да, сэр, но мне было необходимо с кем-нибудь поговорить. Обычно я обращаюсь прямо к министру обороны, но это, если честно, пустая трата времени.

— А с президентом Килти вы не говорили?

— Тоже пустая трата времени, сэр. Он не слишком любит общаться с людьми в военной форме.

— А я?

— С вами, сэр, другое дело. Вы всегда были готовы выслушать человека.

— И что же, по вашему мнению, я должен сделать?

— Сэр, сержант Дрисколл заслуживает справедливого обращения. Мы дали ему задание и отправили в горы. Задание он не выполнил, но его вины в этом нет. Мы уже провели там множество безрезультатных поисков. Этот оказался еще одним таким же из многих, но, черт возьми, сэр, если мы и дальше будем посылать солдат в эти проклятые горы, а потом наказывать их за то, что они выполняют там свою работу, мы не сможем пробурить ни одной результативной скважины.

— Хорошо, генерал, вы изложили свое мнение. Мы должны поддерживать своих людей. Но не могло быть такого, чтобы этот парень сделал что-то не так?

— Нет, сэр. Он из тех солдат, которые не отступают от устава. Он делал только то, что должен был делать, исходя из своей подготовки и личного опыта. Полк рейнджеров… Откровенно говоря, их, пожалуй, можно назвать наемными убийцами, но подчас очень полезно иметь в загашнике что-нибудь такого рода. Война — это убийство. Мы не отправляем противнику уведомлений о наших действиях. Мы не пытаемся перевоспитывать наших врагов. На поле боя мы выходим для того, чтобы убивать их. Кое-кто может думать иначе, но ведь нам именно за это платят.

— Ладно, я подумаю и, возможно, устрою небольшие Содом с Гоморрой. Вы обеспечите меня необходимой информацией?