Последняя инстанция - Патрисия Корнуэлл Страница 67
Последняя инстанция - Патрисия Корнуэлл читать онлайн бесплатно
Помню, как же не помнить. Потом она подала на нас в суд, обвинив, среди всего прочего, в вымогательстве и сговоре со страховой компанией. Будто бы мы подделали документацию, чтобы она не получила выплаты.
— Бергер пришлось подключиться, потому что, как выяснилось, первый муж той самой женщины умер в Нью-Йорке за несколько лет до этого при очень подозрительных обстоятельствах, — поясняет Митчелл. — Похоже, он был человеком престарелым и не отличался здоровьем. Он утонул в ванне через месяц после того, как жена оформила на него полис страхования жизни на огромную сумму. На теле покойного судмедэксперт обнаружил синяки, возможно, указывающие на борьбу, и приостановил рассмотрение дела на долгий срок в надежде, что следователи раскопают что-нибудь более убедительное. Ничего найдено не было. Прокурору просто не за что было зацепиться, чтобы возбудить дело. Тогда женщина подала в суд на нью-йоркского патологоанатома. За клевету, эмоциональный нажим и прочую чушь. Я несколько раз консультировался с тамошними специалистами, главным образом с Бобом Моргентхау, прокурором округа, но и с Хайме тоже. Обменивались наблюдениями. Сверяли записи.
— Думаю, уж не рассчитывают ли федералы, что Шандонне сорвется и выложит все о своем семейном картеле? Ладно, вы пошли на уговор, — размышляю я вслух. — А потом что?
— Определенный расчет, — серьезно отвечает Митчелл.
— Так вот в чем дело. — Теперь все понятно. — Ему пообещают, что смертной казни не будет.
— Моргентхау известен своей мягкостью в отношении смертных приговоров, — говорит он. — А вот я — нет. Воробей стреляный, всякое бывало.
Губернатор только что намекнул на цель идущих переговоров. Федералы обрабатывают Шандонне. В обмен тот отправляется в Нью-Йорк, где его на смертную казнь точно не осудят. В любом случае губернатор Митчелл остается чистеньким, и камень с плеч. Теперь это не наша проблема. И, в случае чего, он международного скандала не инициировал, на эвтаназию Шандонне не посылал.
— Какая жалость, — подвожу итог я. — Я, конечно, не большая сторонница смертной казни, Майк, поймите меня правильно. Просто печально, что снова в дело замешана политика. Я только что несколько часов подряд слушала вранье Шандонне. Он никогда и никого не подпустит к своей семье. Поверьте. Более того, если он попадет в психиатрическую клинику, то найдет способ как-нибудь выбраться на свободу как пить дать. И снова начнет убивать. Так что, с одной стороны, конечно, хорошо, что процесс поведет человек, знающий свое дело, а не наш Райтер. Трус он. А с другой — так не хочется упускать эту птаху.
Митчелл наклоняется вперед и кладет руки на колени, готовый подняться — а значит, наш разговор подошел к концу.
— Спасибо, что заскочили, Кей, — говорит он. Выдерживает мой взгляд. Это его способ дать понять, что дальнейшие расспросы неуместны.
Аарон провожает меня вниз по лестнице и с легкой улыбкой открывает переднюю дверь. Миную ворота, и охранник машет рукой на прощание. Проезжаю по Капитолийской площади, и меня охватывают покой, умиротворенность и чувство выполненного долга, когда в зеркале заднего обзора исчезает дом губернатора. Я что-то потеряла, перешагнула порог, за которым осталась прошлая жизнь, и прониклась некоторой подозрительностью к человеку, которым много лет восхищалась. Нет, Митчелл не замарал своих рук нечестным поступком, однако то, что он не был со мной до конца откровенен, точно. Он, непосредственно он виновен в том, что Шандонне вышел из-под нашей юрисдикции, и причина тому — политика, а не жажда справедливости. Даже не сомневаюсь. Майк Митчелл больше не прокурор. Он губернатор. Чему тут удивляться? К этому все и шло.
Как недружелюбно в центре, все такое чужое. Еду по Восьмой, чтобы выбраться на скоростную трассу. Рассматриваю лица проезжающих мимо: все они где-то витают, отстранены от момента. Люди держатся за руль, смотрят в зеркало, тянутся к чему-то на сиденье, теребят магнитолу, болтают по телефону или с пассажирами. Никто не замечает, что за ними наблюдает посторонний человек. Мне отлично все видно, даже легко разобрать, кто хорош собой, а кто — нет, у кого оспочки на лице, а у кого крепкие здоровые зубы. Мне вдруг приходит в голову, что между убийцей и жертвой имеется по меньшей мере одно очень важное различие: убийца всегда настороже. Он живет в текущем моменте и замечает все: обстановку, каждую деталь и мелочь, чтобы обезопаситься от досадного промаха или не упустить располагающих обстоятельств. Хищники наблюдают за незнакомыми людьми. Цепким взглядом выхватывают лицо из толпы и решают, пойти ли за ним до дома. Я все думаю, почему, по каким признакам выбрали именно тех двух парней, моих последних «клиентов». Хочется раскусить породу существа, с которым мы имеем дело. Интересно, зачем на самом деле губернатору понадобилось со мной встретиться и почему они с первой леди интересовались делом об убийстве в округе Джеймс-Сити. Что-то тут нечисто. Все далеко не так просто, как кажется на первый взгляд.
Набираю свой домашний номер и прослушиваю сообщения. Семь штук, из них три от Люси (она так и не сказала, почему звонит, но пыталась меня разыскать). Набираю ее сотовый. Племяшка берет трубку, и я чувствую явное напряжение в голосе. Похоже, она не одна.
— У тебя все в порядке? — спрашиваю ее.
Молчит в нерешительности.
— Тетя Кей, можно мы к тебе заскочим с Тиун?
— Макговерн сейчас в Ричмонде? — спрашиваю удивленно.
— Мы минут через пятнадцать можем подъехать к Анне, — говорит Люси.
Какой бешеный напор. Что-то не так, а что именно — не пойму. Очень важная правда ждет, когда я ее замечу.
Сзади сигналит машина; я не увидела, что сигнал светофора уже сменился зеленым. Сердце екнуло, меня так и тряхнуло от неожиданности. Ущербная луна укутана облаками, река Джеймс раскинулась черной долиной под мостом Гугенотов. Я еду в южную часть города, припарковываюсь у дома Анны возле «субурбана» Люси, и тут же открывается дверь. Похоже, Люси с Макговерн только что приехали. Они с хозяйкой стоят в холле под сверкающей хрустальной люстрой. Мы с Тиун встречаемся взглядами, и она улыбается, пытаясь меня подбодрить: мол, все образуется. Старая знакомая коротко подстриглась, хотя все такая же красавица, по-мальчишески стройная в своих черных ле-гинсах и длинной кожаной куртке. Мы обнимаемся, и я в который раз понимаю, что пусть человек она жесткий и занимает высокий пост, она не лишена мягкости и радушия. Хорошо все-таки с ней встретиться. Я очень рада.
— Входите, входите, — приглашает Анна. — Уже почти сочельник. Разве не замечательно! — Впрочем, выражение ее лица как нельзя меньше соответствует столь радостному восклицанию: под глазами синяки от беспокойства и усталости. Заметив, с каким напряжением я ее рассматриваю, хозяйка дома пытается улыбнуться. Вчетвером мы направляемся в кухню, как по команде. Анна расспрашивает, что будем пить и есть. Никто не проголодался? Люси с Макговерн собирались переночевать? На сочельник жить в гостинице — преступление. И в том же духе. Она дрожащими руками вынимает из шкафчика бутылки, выставляя их в ряд: виски, ликеры. Все вокруг изобилует знаками. Настолько, что я уже не различаю, кто что говорит. И тут с быстротой молнии в мозгу проносится понимание! Ах вот оно что! Догадка внедряется в ум толчками, потоком, как скотч, который наливает мне Анна.
Жалоба
Напишите нам, и мы в срочном порядке примем меры.
Comments