Четвертая обезьяна - Джей Ди Баркер Страница 66

Миссис Картер впилась пальцами в каркас раскладушки; пальцы ее побелели от напряжения. Она с трудом втягивала в себя воздух. Я и раньше слышал выражение «глаза вылезли из орбит», но до той секунды никогда не видел этого. Ее глаза в самом деле вылезали; еще немного — и совсем выскочат.

Потом я вспомнил про воду.

— Отец, смотри, что сейчас будет! — Я осторожно наклонил стакан и налил на донышко салатницы немного воды. Она стекла вниз и растеклась в том месте, где пластик касался кожи. Не прошло и секунды, как наш пленник почуял воду — он прибежал на то место и попытался просунуть мордочку наружу. Правда, до воды крыса дотянуться не могла; отец плотно приклеил импровизированный купол. Мне показалось, что это разозлило крысу, и она начала скрести коготками живот миссис Картер, не обращая внимания на ее истошные вопли. Как же она кричала! Мне показалось, что укус был болезненным, но…

— Вот молодец! — Отец взъерошил мне волосы и повернулся к миссис Картер: — Понимаешь, Лайза, я знал, что она все время ходит к вам в дом, иногда пропадает там часами, а когда возвращается домой, от нее пахнет сексом. Она возвращается домой, и от нее пахнет грязным сексом, но она улыбается мне, как будто ничего не произошло, как будто она не сделала ничего плохого! Но нам обоим известно, что это не так, верно? По-моему, мы все знаем, что у нас здесь творится. Когда она убила его, она хотела защитить не тебя, а себя. Я прав?

По-моему, миссис Картер не слышала ни слова. Она резко, судорожно, со свистом втягивала воздух. Он проходил с трудом, потому что в горле у нее стояли слезы и слизь. Глаза смотрели в одну точку на потолке; больше она не видела ни меня, ни отца.

— По-моему, у нее шок, — заметил я.

Зверек перестал скрестись, хотя и успел как следует расцарапать миссис Картер живот. Все ранки, за исключением последнего укуса, были неглубокими, зато их было много. Место, рядом с которым я пролил воду, было исцарапано сплошь, как будто кто-то кромсал ей живот бритвой.

Отец отлепил клейкую ленту, снял салатницу и отшвырнул вместе с крысой в дальний угол подвала.

— Проклятый грызун… дело зашло слишком далеко, — буркнул он. — Дай-ка мне… — Он кивнул на стакан с водой у меня в руке. Я дал ему стакан; он выплеснул воду в лицо миссис Картер. Судорожные вдохи и всхлипы прекратились; она смотрела на нас и визжала.

Отец влепил ей пощечину; от его ладони у нее на лице остался красный след. Она замолчала, но ее тело сотрясалось.

— Нечего притворяться; тебе было вовсе не так больно. — Он ткнул в рану бумажным пакетом. — Видишь? Всего лишь маленькая царапина, не о чем говорить. — Он снова склонился над ней и прижал губы к самому ее уху: — Если бы я хотел сделать тебе больно — то есть по-настоящему больно, — я бы поступил гораздо хуже. Однажды я освежевал одному человеку пальцы. Срезал с них кожу до самой кости. Сначала снял полосу посередине, потом двинулся ниже. С первым пальцем провозился почти час. Но он уже через несколько минут готов был потерять сознание, поэтому я сделал ему укол адреналина. Укол не только разбудил его, но и усилил боль. — Он погладил миссис Картер по руке. Она пробовала отдернуться, но ей мешал наручник. — Кстати, тебе известно, что в человеческой кисти двадцать девять костей? Есть большие, есть маленькие. И каждую из них можно сломать. Не уверен, способен ли он был многое чувствовать после того, как я срезал с него почти всю кожу, мясо и сухожилия, но он очень вопил. Наверное, если я начну то же самое делать с тобой, если буду по одному обдирать тебе пальцы, ты быстро скажешь мне правду. Тебе так не кажется? — Он провел пальцем по тыльной стороне ее ладони и запястью, а потом сильно ущипнул ее. — Наверное, если начать резать в нужном месте, например вот тут, а потом пойти вот так, мне бы удалось стащить с твоей руки кожу, как перчатку. Правда, тут нужно проявлять осторожность, чтобы не задеть вену, но мне кажется, у меня получится. — Он повернулся ко мне. — Как думаешь, приятель? Может, попробуем?

Я снова вспомнил ту фотографию.

Отец зажал ладонью рану на животе миссис Картер, только она не закричала. Глаза у нее закатились, я увидел белки, голова бессильно перекатилась набок.

— Она умерла?

Отец дотронулся до ее шеи.

— Нет, потеряла сознание. Наверное, так и должно было случиться. — Он встал и направился к лестнице. — Можешь развязать ее, только наручники оставь. Потом поднимайся и ложись спать. Ночь выдалась долгая. А мне нужно поговорить с твоей матерью.

— А как же крыса? — крикнул я ему вслед. Но он ушел, и я остался наедине с нашей гостьей.