Гнев ангелов - Джон Коннолли Страница 66

— Да, — выдавил Тейт.

Тон говорившего не оставлял места недопониманию.

— Тогда расскажите мне о Барбаре Келли.

Тейт понял, что лгать бессмысленно, нет никакого смысла что-то утаивать. Если этот человек знает о Келли, то может знать и обо всех остальных. Тейту не хотелось дождаться очередной раны, возможно смертельной, если его уличат во лжи, и поэтому он выложил Коллектору все, начав со своей первой встречи с Келли, продолжив знакомством с Бекки Фиппс и своей причастностью к разрушению карьеры и самоубийству Джорджа Киза, и закончив сегодняшней встречей в баре с целью обсуждения падения его рейтинга. Шмыгая носом, Дэвис пытался давить на жалость и в самозабвенном бесстыдстве пытался оправдаться, полагая, что ему удастся добиться снисхождения, если мучитель убедится в правдивости его истории.

Рассказывая, он ощущал, будто его призвали на исповедь, хотя таинство исповеди в основном принято у католиков, а они значили для него немногим больше, чем мусульмане, иудеи и атеисты в списке людей, к которым он испытывал особую ненависть. Тейт перечислил свои преступления. Взятые по отдельности, они казались несущественными, но, собранные воедино, приобретали неоспоримую тяжкую весомость вины; или он просто воспринимал чувства сидящего перед ним человека. Несмотря на то что выражение лица собеседника оставалось неизменным, все же Тейту казалось, что оно становится более мягким и ободряющим, по мере того как незнакомец выслушивает признания пронзенной совести, выплескивающей свою отравленную сущность, и вознаграждает за честность тем, что могло быть ошибочно принято за сострадание. Да, лицо Коллектора безусловно показывало, что душа Тейта по-прежнему тяжелее перышка на весах справедливости и не оправдала надежд, подвергшись испытанию.

Умолкнув, Дэвис привалился к стене и опустил голову. Мочка уха болела, а на языке появился солоновато-кислый вкус. В полутемной комнате воцарилась странная тишина. Казалось, затихли даже машины на улице, и у Тейта вдруг возникло ощущение необъятности вселенной с погасшими, поглощенными пустотой звездами, и он осознал себя мелким осколком хрупкой жизни, угасающей искрой, вылетевший из жизненного пламени.

— Что вы намерены сделать? — наконец спросил он, чувствуя, что осознание собственной ничтожности угрожает лишить его остатков мужества.

Вспыхнувшая спичка отдала свой огонек очередной сигарете. Тейт вдыхал отвратительный дым, тот запах, что первым предупредил его о присутствии незваного гостя, хотя такое определение теперь стало неуместным. Почему-то этот человек вдруг стал казаться ему неоспоримо призванным: сюда, в эту гостиную, в эту квартиру, на эту улицу, в этот город, в этот мир, в огромную таинственную вселенную угасающего света и далеких спиральных галактик, в то время как сам Дэвис Тейт являлся просто ошибкой природы, порочной сущностью, подобной мухе-однодневке, рожденной с одним крылом.

— Может, желаете сигарету? — спросил Коллектор.

— Нет.

— На вашем месте я не стал бы сейчас беспокоиться о здоровье и приобретении вредных привычек.

Тейт попытался не думать о том, что могли значить эти слова.

— Я спросил вас, что вы намерены со мной сделать, — мрачно произнес Дэвис.

— Я слышал. И размышляю над этим вопросом. Барбара Келли умерла, поэтому ее судьба уже решена.

— Вы убили ее?

— Нет, но я мог бы, если бы мне представилась такая возможность.

— Тогда кто убил ее?

— Те, с кем она связалась.

— За что?

— Она попыталась восстать против них. Ее измучили болезнь и страх, она испугалась за свою душу и вознамерилась расплатиться за свои грехи. Она полагала, что, выдав их тайны, сможет спастись. Но вернемся к Бекки Фиппс…

На столе рядом с гостем лежал мобильник Тейта. Зажав сигарету в зубах, Коллектор просмотрел список контактов, найдя нужное имя. Указательный палец надавил на кнопку вызова, и номер начал набираться. Тейт услышал тихие сигналы. После третьего гудка телефон вызываемого абонента ответил.

— Дэвис, — произнес голос Бекки Фиппс. «А она явно не обрадовалась, услышав мой звонок, — подумал Тейт. — Сука. Ей на все плевать». — Ты выбрал не лучшее время. Могу я перезвонить тебе позднее или завтра?

Незнакомец показал Тейту, что ему следует ответить. Пленник судорожно сглотнул. Он не понял, что именно надо сказать. Но в итоге решил быть честным.

— У меня тоже не лучшее время, Бекки. Кое-что случилось.

— Что еще?

Тейт глянул на Коллектора, тот одобрительно кивнул.

— У меня тут в квартире один гость. По-моему, он хочет поговорить с тобой.

Незнакомец глубоко затянулся сигаретой, прежде чем склонился к телефону.

— Привет, мисс Фиппс, — произнес он. — Не думаю, что мы имели удовольствие познакомиться, хотя уверен, что это произойдет в ближайшем будущем.

Фиппс помолчала пару секунд. А когда заговорила, ее тон заметно изменился. Она насторожилась, и ее голос слегка задрожал. Это заставило Тейта заподозрить, что она узнала гостя, несмотря на ее следующий вопрос.

— Кто говорит?

Гость поднес телефон поближе, так что его губы почти коснулись экранчика. Его лоб сосредоточенно нахмурился, а ноздри раздулись.

— Вы там не одна, мисс Фиппс?

— Я задала вам вопрос, — ответила Бекки, и дрожь в ее голосе стала более заметной, выдавая напускную храбрость. — Кто вы такой?

— Некий Коллектор, — раздался ответ. — Коллектор по призванию.

— И что вы коллекционируете?

— Долги. Раскаяния. Души. Вы тянете время, мисс Фиппс. Вам известно, кто я и каково мое призвание.

Бекки молчала, и Тейт понял, что Коллектор угадал: с ней там кто-то еще. И Дэвид предположил, что она ждет руководящих указаний.

— Это ведь вы сидели в баре? — наконец произнесла она. — Значит, Дэвис не зря тревожился. Мне казалось, что у него глупый мандраж, но он, похоже, был более чувствителен, чем я полагала.

Тейту не понравилось, что его режиссер говорила о нем в прошедшем времени.

— Вы даже не представляете, насколько он чувствителен, — согласился Коллектор. — Уж как он визжал, когда я пощекотал ему ухо… К счастью, в этих старых домах толстые стены. А вы будете визжать, мисс Фиппс, когда я приду за вами? Хотя это тоже неважно, так что не слишком переживайте. Я всегда ношу с собой затычки для ушей. И я действительно полагаю, что вы сейчас не одна. У меня тоже особая чувствительность. Так с кем же вы? Вероятно, с одним из ваших Спонсоров? Вручите-ка ему телефончик. Пусть подаст голос. Ведь вы общаетесь с мужчиной, не так ли? Я почти вижу фирменный ярлык его костюма. Не сомневайтесь, кто бы вы ни были, до вас я тоже доберусь, до вас и до ваших партнеров. Мне уже многое известно о ваших гнусных делишках.

Громко втянув в себя воздух, Фиппс заорала: