Жертвоприношения - Пьер Леметр Страница 66

Афнер качает головой. Пусть он в ловушке, но и для него приближается момент, когда также придется вступить в бой. Придумано великолепно. Может быть, он даже улыбается в полутьме.

— Для того чтобы мне передали это расследование, Мальваль организует вооруженное нападение, которое просто копирует ваш почерк: ювелирный магазин, «Mossberg» с нарезным стволом, силовые приемы. У нас не возникает никаких сомнений: пассаж Монье — дело рук Афнера. Меня это все касается лично. Да и как может быть иначе: женщину, которая мне дорога, измолотили почти до смерти, когда она собиралась купить мне какую-то безделицу, — я испугался и влез в это дело. Я из кожи вон лезу, чтобы получить это расследование, а поскольку я достаточно умен, то и получаю. В подтверждение моих догадок во время идентификации женщина, которая является единственным свидетелем и которая, естественно, никогда вас не видела, кроме как на фотографии, показанной ей Мальвалем, вас формально опознает. Вас и Равика. И даже утверждает, что слышала — вы только представьте себе! — как говорили по-сербски. А это значит, что для нас вооруженное ограбление в пассаже Монье — ваших рук дело, — решение безоговорочное, подтверждено и подписано.

Медленный одобрительный кивок, судя по всему, он оценил, как отлично продумано. А это значит, что с Мальвалем борьба пойдет на равных.

— И я начинаю разыскивать вас для Мальваля, — подытоживает Камиль. — Я становлюсь его личным следаком. Он продолжает прессовать свидетельницу, я лихорадочно ищу. Он угрожает убить ее, я стараюсь изо всех сил. Он, нужно сказать, сделал правильный выбор. Я знаю свое дело. Для того чтобы найти вас, мне пришлось пойти на…

— На что? — прерывает его Афнер.

Камиль поднимает голову — как бы это лучше сказать? Задумывается на мгновение: Бюиссон, Ирен, Мальваль… но отвечает иначе.

— Мне, — говорит он словно для самого себя, — не с кем сводить счеты…

— Так не бывает.

— Вы правы. Потому что между Мальвалем и мной есть старый неоплаченный долг. Предоставив информацию Бюиссону, на котором семь убийств, он совершил очень грубое профессиональное нарушение. Дальше — арест, унижение, официальная отставка, крупные заголовки в газетах, следователь по особо важным делам, суд. И в конце концов — тюрьма. Срок небольшой, но представляете, каково находиться в тюрьме бывшему полицейскому. И тогда он решил, что обязательно сделает так, чтобы я испытал то же самое. В общем, семерых одним ударом: он заставляет меня найти вас и делает все, чтобы меня выгнали.

— Потому что вы этого захотели.

— В какой-то мере… Сложно объяснить…

— Тем более что мне на это глубоко плевать.

— А вот здесь вы ошибаетесь. Потому что теперь, когда я нашел вас, появляется Мальваль. И он придет не просто требовать свою долю, он хочет все, уж поверьте.

— У меня ничего нет.

Камиль делает вид, будто взвешивает все за и против.

— Согласен, — произносит он наконец. — Можете попробовать такой ход. Кто не рискует… Но думаю, Равик тоже попытался сделать именно это: я, мол, все истратил, наверное, что-то осталось, мелочовка… — Камиль широко улыбается. — Давайте без шуток. Вы эти деньги храните на то время, когда вас уже не будет на свете и никто не сможет защитить ваших крошек. Соответственно, деньги у вас есть. И вопрос не в том, найдет ли Мальваль вашу кубышку, а в том, сколько времени он будет ее искать. И, между прочим, какими методами будет пользоваться, чтобы ее найти.

Афнер поворачивает голову к окну, уж не Мальваля ли ожидает он там увидеть с охотничьим ножом в руке? Но не произносит ни слова.

— Он обязательно к вам заявится. Тогда, когда я решу. Мне достаточно сообщить ваш адрес его сообщнице, и через десять минут Мальваль срывается с места, а через час сносит дверь вашего дома выстрелом из «Mossberg».

Голова Афнера немного склоняется.

— Понимаю, о чем вы сейчас думаете, — произносит Камиль. — Что вы его положите на месте. Я не хочу вас обижать, но мне не представляется, что вы в отличной форме. Он на двадцать лет моложе, прекрасно тренирован и очень хитер. Вы уже однажды недооценили его и совершили ошибку. Может, конечно, повезти, но разве что… Если позволите, дам вам совет, воспользуйтесь им. Он на вас очень зол, так что, всадив пулю промеж глаз молодой мамаше, он перейдет к вашей крошке, там, наверху, — сначала пальчики, потом ручки, ножки… Если вы промахнетесь, то очень об этом пожалеете, очень…

— Прекратите свою комедию, Верховен! Да я таких, как он, встречал пачками!

— Именно встречал, Афнер. Прошедшее время. А ваше будущее позади вас. Даже если вы попытаетесь — если я дам вам время — отправить отсюда ваших девочек с деньгами, это ни к чему не приведет. Мальваль нашел вас, что было нелегко. Найти их — просто детская игра. — Пауза. — Ваш единственный шанс, — заключает Камиль, — это я.

— Валите отсюда!

Камиль медленно кивает, протягивает руку за шляпой. Он сейчас само воплощение парадокса: да, конечно, он уходит, но лицо его выражает совершенно противоположное — ладно, я сделал все, что мог. Он с сожалением поднимается со стула. Афнер ждет.

— Хорошо, — говорит Камиль, — оставляю вас вашему семейству. Живите счастливо. — И направляется к коридору.

Камиль нисколько не сомневается в эффективности своей стратегии: Афнер его окликнет, может, не сразу, может, когда он будет на крыльце, на ступеньках, в саду, может, даже успеет дойти до ограды… Свет на улице вновь зажегся, от очень далеко стоящих друг от друга фонарей в сад падает желтоватый свет.

Камиль застывает на пороге, бросает спокойный взгляд на улицу, потом оборачивается, кивает в сторону лестницы:

— А как зовут вашу малышку?

— Ева.

Камиль удовлетворенно кивает: хорошее имя.

— И хорошее начало, — бросает он, поворачиваясь к двери. — Только будет ли продолжение. — И выходит.

— Верховен!

Камиль закрывает глаза.

И возвращается.

21 час

Анна не понимала, что руководит ее действиями — смелость или малодушие, она просто не может двинуться с места и ждет. Однако время идет, и грудь ее сжимает отчаяние. Такое чувство, будто она пережила что-то важное, перешла на другую сторону: происходящее больше не подчиняется ей, она как пустая раковина и больше не может ничего.

Это не она, а ее призрак собрал двадцать минут назад вещи, впрочем их немного: куртка, деньги, мобильный телефон, лист бумаги с нарисованным планом и номерами телефонов. Она направляется к застекленной двери, поворачивается.

Ей только что позвонил водитель из Монфора — не может найти дорогу и расстраивается. По акценту — какой-то азиат. Ей пришлось зажечь в доме свет и попробовать рассказать ему, как ехать. Так вы говорите, после улицы Лонж? Да, направо, но ей даже неизвестно, с какой стороны он едет. Она пойдет ему навстречу, езжайте к церкви и стойте там, ждите, договорились? Да, говорит он, так лучше, он очень сожалеет, но навигатор… Анна отключается и снова садится.