Город, который забыл, как дышать - Кеннет Дж. Харви Страница 65

А потом волны и чернота. Томми перевел много бумаги, пытаясь точно передать ее оттенок. Чернота стояла перед глазами и слегка отливала синевой, словно вороново крыло. Может, это небо? Подробностей Томми не знал. Только тьма, черная и блестящая, как дождливая ночь.

Тари и Джессика рука об руку шли по дороге к заброшенной церкви. Джессика остановилась и посмотрела на темное кладбище.

— Нету в земле ни убежища, ни утешения, — сказала она.

— Мне тоже на кладбище ужасно грустно бывает, — ответила Тари.

— Ничего ты не понимаешь.

— Почему?

Тари замерзла: ночью похолодало, а она не захватила ни куртки, ни свитера. Надо было взять тот, белый, вышитый розовыми цветами спереди и сзади. Его носила мама, когда была маленькой.

— Тела в земле гниют и превращаются в грязь, — Джессика заговорила таким странным голосом, что Тари растерялась. — Дождь, проходя через слои почвы, понемногу смывает ее, подземные ключи тоже делают свое дело. Грязь попадает в реки, а оттуда — в океан.

— Ты говоришь как взрослая.

— Дождь — это часть великой мировой воды, — продолжала Джессика тем же тоном. — Она обнимает все. Вода сливается с водой и на пути увлекает за собой грязь. Со временем все и вся попадает в океан. — Джессика кивнула в сторону бухты. — Что раньше, что позже, исключений нет. Дело только в высоте над уровнем моря.

Тари вглядывалась в темноту. Объяснений Джессики она не поняла, на кладбище ей совсем не нравилось. Джессика подошла к цепочке ограды и погладила чугунный столбик. Тари оглянулась на дорогу. Джессика схватила ее за руку влажной холодной ладошкой и повлекла вперед, к Хрыч-лейн. Улица упиралась в бухту. Дорога была неровная, и Тари внимательно смотрела под ноги, чтобы не наступить на кротовую норку.

— Ужас, как темно.

Вдали над океаном застрекотал вертолет. Звук стал громче, приблизился, а потом снова затих.

— Вовсе нет, — уверенно сказала Джессика. — Это так весело! Вон в кустах дикие звери. Видишь зеленые и красные глаза? Звери притаились. К нам принюхиваются. — Джессика остановилась, посмотрела на темные верхушки деревьев и довольно промурлыкала: — Там, на деревьях, живут стра-анные существа. Они светятся в темноте. Ты такого в жизни не видала.

— Видала. У меня книжки про животных есть…

— Этих в книжке не найдешь. Чтобы их заметить, надо умереть. Или чуть не умереть. Или сильно испугаться. Испуг — почти то же, что смерть. Умерла, увидела странных созданий и опять ожила… Давно я не была в лесу. Давным-давно.

— Почему?

— Я одна не могу. Надо пойти с кем-то, кто меня любит, кто даст мне свою силу. А сама я не могу. Сама я хожу только в места любви.

— А что это такое?

— Места любви?

Тари кивнула. Под кроссовками зашуршали мелкие камушки, и снова все стихло. Только гудели провода над головой. Звук то появлялся, то исчезал. Джессика занервничала и крепче сжала ладонь Тари. Потом гудение совсем прекратилось.

— Места… — пробормотала Джессика едва слышно. Она оторвала взгляд от проводов и скривилась.

— Места любви, — терпеливо повторила Тари.

Джессика казалась растерянной.

— Места, где меня любят. Места, где тепло от маминых рук… Или не от маминых, а того, кто рядом. Возьмись крепче, пожалуйста.

— Зачем? Ты что, не можешь ходить, куда захочешь?

— Нет. Здесь не могу.

— А почему?

Вернулся вертолет, заквакал мегафон. Тари повернулась на шум. Неожиданно ей вспомнилась ярмарка: цирк, карнавал, огни карусели.

Джессика пожала плечами:

— Потому что я умерла. Нам так полагается. — Она улыбнулась.

Тари неуверенно улыбнулась в ответ. Непонятно все-таки, подруги они или как?

— Пошли скорей, там тропинка. — Джессика потянула Тари к обочине. — Видишь прогалину? Я на ней когда-то играла. — Она кивнула на проход между двумя разлапистыми ветками огромных елей и нырнула в непроглядную темень кустов. Тропинка оказалась хорошо утоптанной. Пахло ночной землей, а еще нагретым за день, но уже остывающим деревом.

— Мне страшно, — сказала Тари, ее начала бить дрожь, но Джессика упорно рвалась вперед. Все вокруг было таким странным, и Джессика говорила так чудно, что Тари подумала, не сон ли это.

— Ну, что ты как маленькая.

Вскоре узкая тропинка вывела их из леса, в воздухе запахло солью и морем. С залива дул бриз, здесь, на берегу всегда ветрено. Внизу раскинулся черный океан. Девочки стояли высоко над обрывом. У Тари даже голова закружилась. Далеко-далеко, с другой стороны бухты, горели окошки Порт-де-Гибля, как маленькие звездочки в темно-синем ночном небе.

— Вон там, — печально сказала Джессика. У нее с подбородка побежали струйки какой-то густой серебристой жидкости. В лунном свете они казались живыми. Джессика показала пальцем в сторону ярко освещенного Порт-де-Гибля. — Вон там все и случилось.

— Что?

— То самое, — ответила Джессика. Она вдруг начала давиться. В горле забулькало, изо рта хлынула вода. Джессика кашляла, содрогаясь всем телом, вода лилась на траву.

— Джесс? — Тари испугалась. Ей пришлось отступить на шаг, чтобы не замочить кроссовки.

Джессика снова закашлялась, выпучив глаза и растопырив руки. Она тряхнула головой, и в зубах у нее сверкнул оранжевый огонек.

Блестящий чешуйчатый хвост.

Джессика давилась еще несколько минут. Наконец, изо рта выпало что-то оранжевое.

Это была рыба, яркая, как электрический фонарик. Темно-зеленая трава вокруг осветилась. Стало тихо, только шуршали плавники и хлопали жабры. Колотя хвостом, рыба зашлепала прочь. Она добралась до края обрыва, сделала последнее усилие и полетела в спасительные волны. Тари прислушалась, но всплеска не было. Повернулась к подруге и обомлела.

Глаза у Джессики стали неестественно огромными. На левой щеке налип сгусток коричневой слизи, похожей на опавшие листья вперемешку с грязью. Кожа позеленела и натянулась, вот-вот расползется. Тари от изумления открыла рот.

— Во мне их полно, — грустно сказала Джессика, помедлила и выплюнула еще одну серебристую рыбешку. Лицо девочки вздувалось и опадало, по нему волнами пробегали судороги.

— Хочу домой, — испуганно сказала Тари.

— Рыба в море, — пробулькала Джессика. Глаза становились все больше и больше, лицо превратилось в бесформенную массу, по нему расползлись черные пятна.

— Рыба в море, — повторяла Джессика, при каждом слове изо рта вырывались брызги. — Рыба в море.

Тари закричала бы от ужаса, но горло перехватило. Она попятилась к обрыву. Джессика пошла прямо на нее.

«У папы не осталось дел. Сидел и на воду глядел…»