Гребень Клеопатры - Мария Эрнестам Страница 64

— Годится?

— Еще как.

Грег присел напротив. Анна пила кофе и рассматривала простую мебель, ящики и мокрую одежду на крючках на стене. Заметила цветы на окне и улыбнулась. С тех пор, как пару недель назад она вернулась в Амстердам, Грег окружил ее заботой. Для него было неважно, что это она разорвала отношения и исчезла. Он готов был принять ее без извинений и объяснений. Только один Грег во всем мире умел жить настоящим… быть свободным… парить в невесомости на морской глубине, а потом легко взмывать на поверхность, не повредив легкие.

Он смотрел на нее с такой нежностью, что Анна невольно покраснела.

— Ты снова на меня так смотришь!

— Как?

— Разглядываешь меня! Когда я читаю, мою посуду или принимаю душ, ты все время на меня смотришь!

— Мне нравится смотреть на тебя, Анна. Это мой дом, но ты — его душа. Без тебя он пуст, и я ничего не могу с этим поделать.

Ей так хотелось произнести эти слова. «Я остаюсь, Грег. Навсегда». Но мысли о Фредерике не давали ей покоя. Сможет ли Грег понять, простить? Она сменила тему.

— Что ты думаешь о работе Фандиты?

— А ты что думаешь?

— Она умнее меня. Я восхищаюсь ее талантом и компетентностью. Но вынуждена признаться, ничего не понимаю в том, чем она занимается.

— Я тоже. Но ей это нравится, и тут ничего не поделаешь.

Анна рассмеялась:

— Вот мы сидим тут, два тупых родителя, а наша дочь занимается тем, чем хочет. Не сомневаюсь, Фандита сделает отличную карьеру и будет зарабатывать кучу денег. А ведь как-то раз она сказала мне: не хочу успеха, потому что успешные люди всегда одиноки. А я… неудивительно, что она меня презирает.

— Не принимай это так близко к сердцу, Анна. Фандита тебя любит. И восхищается тобой. Просто ей трудно выразить свои чувства. Они слишком противоречивы. Дай ей время. Ты в это не веришь, но ей нужны твои поддержка и одобрение. Тебя не так легко любить, Анна.

Она боялась встретиться с ним глазами. Грег рассмеялся и нежно потерся щекой об ее щеку. Кофе, крепкий и сладкий, согревал ее изнутри, и Анна вспомнила, как они вчера сидели за этим же столом втроем с Фандитой и ужинали. Перед приездом матери Фандита переехала к подруге, но объяснила, что это не из-за Анны, просто ей нужна тишина для занятий. Анна не стала выспрашивать, к какой подруге она переехала. Фандита выразила искренние соболезнования по поводу смерти Фредерика, и Анна верила, что та действительно переживает.

— Он был одним из твоих самых близких друзей, мама, — сказала Фандита, словно и не она совсем недавно заявляла, что у Анны нет друзей. Они мирно поговорили о настоящей дружбе и о том, зачем нужны друзья. Когда Фандита ушла, Анна подумала, что, может быть, у них есть шанс помириться. Она, со своей стороны, сделает для этого все возможное.

— Фандита придет вечером на ужин, — радостно сообщил Грег.

— Ты приготовишь? Я не…

— Я все сделаю сам.

Анна кивнула, радуясь, что не надо ничего объяснять. Она не понимала, почему с тех пор как передала ключи от кафе Юханне и пожелала ей удачи, не может заставить себя подойти к плите. Продукты смеялись над ней в пакетах, банках и коробках, словно дразня: «Сделай из нас что-нибудь! Приготовь что хочешь!» Но она не могла. Одна мысль о готовке вызывала воспоминания о смерти Фредерика, и Анне становилось страшно. Во рту чувствовался привкус смерти. Грег ее не расспрашивал, и она была ему за это благодарна. Чуткий и тактичный, он понял: она еще не готова рассказать о том, что ей пришлось пережить.

Да и что рассказывать? Анна и сама до конца не понимала, что произошло. «Гребень Клеопатры». Решать проблемы людей. Потом абсурдный заказ Эльсы Карлстен. Неожиданная смерть ее мужа. Как это произошло? Все указывало на Фредерика. Фредерика, который и мухи не мог обидеть. Фредерика, который всегда мечтал помогать людям. Когда она рассказала Эльсе и Мартину о его самоубийстве, Эльса повторила то, что уже говорила раньше: она видела ангела мести с подушкой в руках, которой «она» задушила Ханса Карлстена. Да, это мог быть Фредерик в женском платье и парике. Но где доказательства? Анна не хотела верить, что это был он. Куда легче было считать, что Эльса сама убила мужа или он умер от инфаркта. Но Фредерик… Нет, эта мысль казалась немыслимой, невероятной…

Конечно, можно убедить себя, что никто из них троих не имел отношения к смерти Ханса Карлстена. Во всем виноваты деньги. Это деньги ослепили ее. Но Анна не могла не принять их. Они подарили ее отцу новую жизнь. Если бы она тогда знала, чем это может кончиться… Но теперь уже поздно. Фредерика не вернуть. В ночных кошмарах она видела себя лежащей в коме, пленницей в теле, которое ее не слушалось, старой и беспомощной. Видела, как умирает, как кожа слезает, обнажая кости и гниющую плоть, видела голый череп, чувствовала запах тления. Страх старости и смерти заставлял ее жить настоящим каждую секунду. Именно поэтому она переживала из-за отца. И согласилась принять деньги Эльсы, не задаваясь вопросом, кто же убийца. Она хотела дать папе возможность уйти достойно. И этот же страх заставил ее прийти той ночью в палату Анны Данелиус и нажать на кнопку.

Потом Анна много раз твердила себе: «Я не хотела! Я не хотела! Я считала его просьбу чудовищной. Я ответила ему „нет“. Сказала, что это невозможно. Я ничего не планировала. Я этого не хотела. Я не считала это убийством, потому что не верила, что первая смерть была насильственной. Я пошла туда, только чтобы посмотреть. Из уважения к женщине, носящей мое имя. Я хотела побороть свой страх. Думала, что это поможет мне примириться с мыслью о старении.

Но когда я пришла туда и увидела ее — Анну, мою тезку… Увидела, что она уже давно мертва… почувствовала этот запах… я перестала собой управлять… Я ничего не сделала. Только нажала на какую-то кнопку. Потом еще раз. Но крошечной паузы в работе аппарата оказалось достаточно. Я этого не знала. Не знала. Я думала, что делаю доброе дело, и что меня простят, если поймают».

Как могла она думать, что все забудется без следа? Разве могла она знать, что все дела, и добрые и злые, имеют последствия? И что цель не оправдывает средства. Теперь-то она это знает и никогда себя не простит. Но в ту минуту на нее нашло какое-то затмение. Словно кто-то другой сделал вместо нее то, на что она никогда бы не решилась. Теперь уже поздно. Только жизнь может простить ее. Жизнь и Грег. И, может быть, Фандита. Или Мари, если они когда-нибудь снова увидятся. Дорогая, чудесная, милая, беззащитная, хрупкая, невинная Мари.

Ей повезло. Она была в кафе одна, когда Мартин Данелиус пришел повторить свою просьбу. Потом под словами «разговор с Анной» все понимали их беседу на похоронах Ханса. Никто ничего не заподозрил. Мартин тоже не вспоминал про тот разговор. Он только выразил соболезнования по поводу смерти Фредерика. Если ему и захочется с кем-то поговорить об этом, то только с Эльсой. Полиция ничего никогда не узнает, потому что Эльсе Карлстен тоже есть что скрывать.