Желанное дитя - Лиза Скоттолайн Страница 63

Кристина сидела одна за столом, крутя в руке бокал с холодной водой, и ждала, когда придут остальные. Ресторан назывался «Банкогкская мечта» – любимый ресторан отца Маркуса, весь в драпировках из натурального китайского шелка и со старинными японскими гравюрами по стенам. Встроенные галогеновые лампочки потолка отражались в полированных поверхностях деревянных столов, на каждом из которых лежали палочки для еды, а сама еда была преимущественно тайская плюс японские суши и другие азиатские изыски, один запах которых в нынешнем положении Кристины вызывал у нее рвотный рефлекс. Она мечтала о крепкой «маргарите», но, разумеется, не стала ее заказывать – она и так беспокоилась, что малышу в ее утробе не слишком уютно и комфортно. Или малышке.

Негромко играл ситар, достаточно тайский для американского города, и все столы были заняты. Среди посетителей преобладали хорошо одетые пары средних лет, и Кристина порадовалась, что переоделась. Перед выходом она приняла душ, потому что во время работ в саду вся вспотела, и даже уложила волосы – марокканское масло придало им приятный блеск. Кристина надела свое лучшее летнее платье из шелка цвета лайма, и на этот раз была довольна, что отказалась от практичных, но не слишком нарядных вариантов. Она оделась не для того, чтобы произвести впечатление на Маркуса или его отца – хотя Фредерик Нилссон был из тех мужчин, на которых женщины стремятся произвести впечатление. Она оделась для себя – чтобы поднять себе настроение и избавиться от тяжелых мыслей, преследовавших ее весь этот день.

Обернувшись на звук открывающейся двери, она увидела в ярком солнечном свете силуэт Маркуса, а чуть позади – почти идентичный силуэт его отца в сопровождении его жены Стефани. Кристина улыбнулась и приветливо помахала им, Маркус помахал в ответ. Он направился к столику, а Фредерик и Стефани задержались у входа, чтобы поздороваться с хозяином ресторана, вышедшим пожать Фредерику руку.

Фредерик Нилссон был не просто архитектор – он был «звездой архитектуры», он жил в Эйвоне и был владельцем собственной фирмы в Хартфорде, «Нилссон Интернейшнл», в которой занимался проектированием стеклянных домов для обеспеченных жителей Гринвича и Дариена. После того как один из его проектов попал в Architectural Digest, клиенты у него появились по всей стране, хотя Кристина считала, что его стеклянные обувные коробки больше всего похожи на диорамы ее четвероклассников. Фредерик продвигал свою «эстетику дизайна», называя себя «скандинавским голосом архитектуры», но, по мнению Кристины, его проекты были похожи друг на друга, как печенья в банке – но только очень дорогие печенья, по пять миллионов каждое.

Кристина не завидовала успехам своего свекра, но ей бы хотелось, чтобы он с большим уважением относился к тому, чем занимается его сын. Фредерик всегда подчеркивал, что архитектура – это настоящее искусство, а вот к инженерам-строителям и проектировщикам относился как к ремесленникам и подмастерьям. Фредерик, конечно, признавал, что архитектура без них немыслима, но Маркус всегда знал, что отец был разочарован тем, что он предпочел строительство архитектуре. Это стало очень заметно пять лет назад, когда Фредерик пригласил Маркуса присоединиться к его фирме и стать его правой рукой в сфере строительства. Маркус отказался – он не хотел работать под началом отца, тот воспринял отказ как личное оскорбление, и отношения между отцом и сыном стали весьма напряженными, хотя и раньше их нельзя было назвать безоблачными.

– Привет, милая, – Маркус наклонился и чмокнул ее в щеку, и Кристина вдруг поняла, что он не прикасался к ней уже несколько дней.

– Привет, рада видеть тебя.

– Боже, что за день. – Маркус опустился на стул рядом с ней, но не смотрел на нее, и Кристина чувствовала, что он все еще расстроен и сердится на нее. Они не разговаривали с тех пор, как покинули офис Леонардо, даже сообщений друг другу не посылали.