Клуб патриотов - Кристофер Райх Страница 63

Детектив Джон Франсискас медленно ехал по улице, отыскивая нужный адрес среди обшитых вагонкой домов в колониальном стиле. Падал редкий снег, покрывая новым слоем лужайки, уже скрытые под пятнадцатимиллиметровым снежным одеялом. С голых веток, качавшихся на ветру, свисали сосульки. Погода должна была стать еще хуже перед грядущим потеплением. Прогноз обещал, что сегодня вечером на Нью-Йорк обрушится шторм. Ожидалось значительное количество осадков — от пятнадцати до шестидесяти сантиметров. Франсискас включил печку сильнее.

Городок Чаппакуа формально относился к городу Нью-Касл. Хотя нью-йоркский детектив имел юрисдикцию по всему штату, делом обычной вежливости было известить о своем приезде местное отделение. И все же Франсискас не стал звонить заранее. Такие уголовные дела, как дело Бобби Стиллман, не исчезают без причины. А люди, которым предъявлено обвинение, обычно не исчезают из тюрьмы бесследно. Кто-то за этим стоит. Поэтому, пожалуй, лучше на некоторое время остаться невидимым.

Подъехав к тротуару, Франсискас выключил зажигание и посидел, слушая, как, остывая, пощелкивает мотор, а в лобовое стекло бьется ветер. Затем кинул взгляд в зеркало заднего вида: вдруг что-то застряло в зубах или сбился галстук? Жвачка, чтобы освежить дыхание. И он готов идти.

Франсискас осторожно вылез из машины, поглядывая, нет ли на асфальте льда: шестидесятый день рождения и перелом шейки бедра обычно идут бок о бок, как пиво и сухой подсоленный кренделек. Во дворе ближайшего дома мужчина примерно его возраста убирал снег снегоочистителем у садового сарая. Увидев Франсискаса, он помахал ему и безутешно покачал головой, показывая, что этой зимой он сыт снегом уже по горло. Образ этого румяного человека со снегоочистителем так и застрял в памяти. Может, через год он и сам станет таким. И что тогда? Что принесет ему какая-нибудь очередная среда?

Расчистив снег, он пойдет в дом и примет душ, затем спустится вниз, от него будет пахнуть детской присыпкой и лосьоном после бритья. Он нальет себе пивка и, прихватив погрызть японских рисовых крекеров, устроится в удобном кресле перед телевизором, предвкушая долгий снежный вечер. Он снова и снова будет пересматривать «Я мечтаю о Джинни» или «Зачарованные» и в какой-то момент уснет прямо в кресле. И сквозь сон, приоткрыв мутноватые глаза, он спросит себя, как вообще все это получилось. Нет, не то, что он спит в кресле, а то, что ему шестьдесят три, пенсия, золотые памятные часы и на груди шрам от операции, гарантирующий, что все это продлится еще пару десятков лет.

Франсискас позвонил в дверь. Ему открыла хорошенькая брюнетка лет сорока.

— Детектив Франсискас?

Она выглядела сногсшибательно — высокая, стройная, с короткой уложенной стрижкой. Когда Ковач переселился в мир иной, ему был тридцать один год. Франсискас думал, что они с женой ровесники. Поставьте перед именем женщины слово «вдова» — ей сразу станет шестьдесят и она будет похожа на мешок с картошкой. Он улыбнулся в ответ:

— Миссис Ковач?

— Да, входите, пожалуйста.

— Зовите меня Джон, — сказал Франсискас, проходя мимо нее в прохладный холл. — Спасибо, что согласились так быстро встретиться со мной. Надеюсь, я не оторвал вас от важных дел?

— Все в порядке. Когда вы упомянули имя мужа, мне захотелось поскорее вас увидеть. Пожалуйста, зовите меня просто Кэтти. Давайте пройдем в комнату.

Кэтти Ковач провела его через холл мимо открытой кухни и дальше по коридору. Трудно было не заметить, что в доме довольно много всяких наворотов — гранит в кухне, холодильник из нержавеющей стали и компьютер в специальном рабочем уголке. Интересно, сколько же она зарабатывает, раз может позволить себе жить так стильно? Чисто профессиональный вопрос. С зарплатой восемьдесят пять тысяч долларов в год можно себе многое позволить.

— Это Тео, — произнесла Кэтти, указывая на фотографию в рамке, висевшую посередине стены.

«Так вот ты какой, Ковач», — подумал Франсискас. На снимке был запечатлен молодой полицейский в форме. Фуражка надета идеально ровно. Внимательный взгляд, голливудская улыбка, пухлые щеки. Наверное, веселый и целеустремленный был человек. Парень, который не жаловался, когда ему ставили дежурство три ночи подряд. И он совсем не был похож на копа, способного выстрелить себе в рот. Но, с другой стороны, никто не знает, кто на что способен.

Они пошли дальше. Кэтти Ковач указала на свой кабинет: полированный письменный стол протянулся вдоль двух стен комнаты. На нем стояли три больших жидкокристаллических монитора, на которых вспыхивали, будто рождественская иллюминация, красные, зеленые и белые символы. Бумаги были сложены в несколько стопок. Отдельные листки валялись на полу. Извиняясь, она улыбнулась:

— Вообще-то, закончив работу, я каждый вечер навожу здесь порядок.

Франсискас скользнул взглядом по деловому костюму Ковач — темно-синие брюки и накрахмаленная белая блузка.