Киллер - Том Вуд Страница 62

Куски скотча один за другим были отлеплены и дрожащие от холода руки раздвинули края разреза. Из него выпрыгнула на землю трясущаяся фигура. Окоченевшие ноги не удержали ее, и она завалилась на мокрый асфальт.

С огромным трудом Виктор поднялся на колени и потом, придерживаясь за грузовик, встал на ноги. Он понимал, что, если он как можно скорее не попадет в теплое помещение, промокшая одежда на нем затвердеет.

Все тело Виктора безудержно дрожало, ни рук, ни ног он не чувствовал, зубы его стучали. До здания станции было метров пятьдесят. Он оттолкнулся от грузовика и поспешно заковылял, стараясь не потерять равновесия. Ледяной ветер буквально сносил его, и он наклонился ему навстречу, прижавшись подбородком к плечу и прижав руки к животу, потому что это было самое теплое место его тела. Не в силах идти прямо, он то и дело натыкался на стоящие машины.

Он провел в кузове несколько часов, не имея возможности чем-нибудь укрыться, а его одежда, хотя на нем и были толстая курка, шапка и перчатки, не достаточно защищала от холода. Слишком морозной была погода, непредвиденный балтийский шторм. На самолете или на поезде он не страдал бы от холода, но они привели бы его прямо в руки его врагов. Не мог он рискнуть и ехать за рулем: его неизбежно задержали бы на границе. Вариант спрятаться в кузове грузовика представлялся наилучшим, пока погода не переменилась. Грузовик перевозил овощи, и Виктор скорчился между ящиками, пытаясь укрыться за ними от ветра, проникающего через брезент. Разрез, который ему пришлось сделать, чтобы залезть в кузов, помогал ветру делать свое черное дело.

К моменту прибытия к границе Виктор был уже не в состоянии защититься от пограничников, позаботься они проверить грузовик. Зная, насколько холодна погода, он подумывал, не заплатить ли водителю, чтобы ехать в кабине, и перебраться в кузов только уже невдалеке от границы. Так он бы не замерз, но при этом был риск того, что водитель либо выдаст его властям, либо привлечет их внимание подозрительным поведением.

Виктор добрался до входа и толкнул дверь. Войдя, он привлек к себе несколько взглядов эстонских и русских посетителей. Его внешность и поведение не могли не привлечь внимания, но с этим ничего нельзя было поделать. Самым важным для него было согреться. Умирать от холода лишь ради того, чтобы остаться незамеченным, не имело смысла.

Он дошел до стойки и сказал:

– Кофе, пожалуйста.

Эстонского языка он не знал, поэтому обратился по-русски. Почти четверть населения Эстонии была русскоязычной, да и город находился невдалеке от российской границы, так что понять его должны были. Но его зубы так стучали, а голос был таким сиплым, что ему пришлось еще дважды повторить свою просьбу, чтобы женщина за стойкой поняла его.

Виктор проглотил кофе залпом, не заботясь, что обжигает рот. Ему важно было согреться и притом как можно быстрее. Он заказал еще порцию, и выпил ее так же быстро, а потом заказал мясной суп и пельмени.

Ел он быстро, не думая о том, какую смесь создает в желудке. Вскоре он начал ощущать свои пальцы. По мере согревания тела кровь стала возвращаться в конечности. Он никогда не забывал слов своего сержанта из учебки: согревай нутро, а уж оно позаботится о том, что снаружи.

Через пятнадцать минут Виктор уже мог сгибать кисти рук, а через полчаса почувствовал и пальцы ног. Через сорок пять минут после прихода он уже был готов уйти. Ему бы очень хотелось побыть здесь подольше, снять номер и отдохнуть, но он был еще слишком близко к России, чтобы позволить себе расслабиться. Однако в той одежде, что была на нем, уходить было нельзя.

Виктор купил бутылку водки и сел с ней, выжидая удобного момента. Долго ждать не пришлось. Вскоре из-за своего стола поднялся и направился к туалету человек примерно такого же роста и телосложения, что и у Виктора, сидевший за столом в одиночестве. Превосходно. Выждав несколько секунд, Виктор тоже поднялся. В туалет он вошел через полминуты после того человека.

Помещение было грязным и вонючим, но антисанитария не смущала Виктора. Мужчина подошел к писсуарам и стал облегчаться. Рядом стоял еще один человек, и Виктор встал у раковин, делая вид, что моет руки, и ждал, чтобы тот вышел.

Медлить было нельзя. В любой момент в туалет мог войти еще кто-то. Виктор подошел к человеку у писсуара. Он двигался быстро, и тот заметил его слишком поздно. Правой рукой Виктор схватил его за волосы и ударил головой о плитку над писсуарами. Тот ошеломленно вскрикнул.

Виктор оттащил его назад, развернул и втолкнул в кабину, следом вошел туда сам, захлопнул и запер дверь.

Мужчина стоял на коленях, стеная и пытаясь подняться на ноги. Виктор встал у него за спиной, расставив ноги. Левой рукой он обхватил спереди шею мужчины и сжал ее, а правой сжал его затылок.

Мужчина отчаянно сопротивлялся, но он стоял на коленях, а Виктор возвышался над ним. Когда силы покинули бедолагу и он потерял сознание, Виктор отпустил его. Еще минута, и тот бы умер, но Виктору была нужна лишь его одежда, и он сохранил ему жизнь.

Переодевшись, Виктор как можно аккуратнее одел бесчувственного мужчину в свои одежды и вылил на него бутылку водки. Когда тот очнется и начнет бубнить о нападении, его не станут слушать, сочтя за пьяного. А до момента, когда он придет в себя окончательно, у Виктора будет достаточная фора.

Виктор вышел из туалета. Он шел, склонив голову, но не слишком низко, и вышел из кафе. Одежды того мужчины достаточно хорошо защищали его от холода, но ощущение ледяного ветра на лице было болезненным. Виктор поспешил через территорию стоянки к шоссе, где под навесом остановки несколько человек ожидали автобус.

– Прошу прощения, скоро ближайший автобус в город? – спросил он у пожилой женщины.

Чуть подумав, она ответила:

– Через пять минут.

– Спасибо.

Виктор был измотан, он отчаянно нуждался в отдыхе, но задерживаться не мог. Из Кохтла-Ярве он мог доехать до Таллинна, а оттуда первым же рейсом вылететь из Эстонии.

К Ребекке.

Виктор надеялся, что ей удалось достичь большего успеха.

Париж, Франция

Понедельник

19:54 CET

По телефонной будке хлестал дождь. Виктор смотрел на стекающие по стеклу струи воды, рассеивающие свет автомобильных фар. Он снял трубку, сгибом указательного пальца набрал номер и обрадовался, когда после третьего гудка услышал голос Ребекки.

– Это я, – сказал он.

– Я знаю, – ответила Ребекка.

Он еще больше обрадовался, услышав условные слова, означавшие, что все в порядке. Чуть другие слова, и он понял бы, что ее раскрыли. И в ее голосе не было напряжения, которое указывало бы, что она говорит под принуждением.

– Где вы? – спросила Ребекка.

– В Париже. И не больше чем через час приду.

Виктор повесил трубку и вышел из будки. Через двадцать минут он уже звонил в домофон Ребекки.