Олеся. Сожженные мечты - Елизавета Воронина Страница 62

– Позвольте, Ваша честь? – Прокурор выдвинулся на первый план, сверился с заметками: – Девятнадцатого февраля текущего года гражданка Замурейко К. К. обратилась к начальнику районного отделения, в котором служит старший лейтенант Полуян. Согласно заявлению офицер милиции требовал с нее одну тысячу гривен ежемесячно. Взамен он готов был прикрывать ее занятие проституцией и даже обеспечивать клиентов. Девушка подтвердила: она учится на втором курсе филологического факультета… Ну, и так далее. В общем и целом, эта самая Клава Замурейко договорилась с одним из местных таксистов, который работает у гостиницы «Турист». Таксист давал ее телефон потенциальным клиентам и возил девушку к ним. За это таксист получал… Не важно, это как раз не имеет отношения к делу. Важно другое: старший лейтенант милиции Полуян подозревался в так называемом «крышевании» местного секс-бизнеса. А здесь и сейчас он обвиняет Олесю Воловик в занятии проституцией. Давая возможность, согласно замыслу защиты, доказать суду: никакого изнасилования не было, а значит не было и последующего убийства с сожжением. Дела ведь против вас так и не возбудили, Полуян? Просто, как обычно случается, замяли и перевели вас в другой райотдел от греха подальше, так? Впрочем, и это тоже не касается данного дела. У меня все, Ваша честь.

– Защита, есть вопросы?

Яковлев ограничился коротким сухим «нет». Свидетель занял свое место. Не нужно было иметь специальное образование, чтобы понять: выбранное направление ведет в глухой угол. Словно подтверждая это, Юрий Марущак неожиданно оттолкнул от себя Игоря Крутецкого, пытавшегося его удержать, резко поднялся со скамьи подсудимых. Шагнув к решетке, крепко сжал прутья руками:

– Ваша честь, господин судья! Хочу заявление сделать!

– Протестую, Ваша честь! – мгновенно отреагировал Яковлев. – Мне нужно переговорить со своим клиентом! Прошу объявить перерыв!

– Ваш клиент – Артур Греков. Насколько я вижу и понимаю, защита Марущака не имеет ничего против.

Женщина-адвокат, которая, даже не особо скрывая, выполняла свою функцию на процессе чисто технически, подтвердила это. Она даже не среагировала на неожиданное решение своего подзащитного. По чему журналист Клименко вдруг понял последнюю деталь происходящего: Юрий Марущак просто ждал незаметного для посторонних сигнала.

– Слушаем вас, подсудимый, – подбодрил судья.

Прежде чем заговорить, Марущак оглянулся на товарищей. Сглотнув плотный ком, он начал:

– Я, значит, хочу заявить… Артура Грекова и меня запугал Игорь Крутецкий.

– Что значит – запугал?

– Как пугают? Сказал: если я все на себя возьму, а Греков подтвердит и будет гривой махать, выкрутимся все вместе. Говорит, юрист, мол, в таких вопросах сечет. А потом через адвоката мне и Артуру передал: самое, говорит, поганое – девка живая осталась. Фамилии все назвала. И что мне надо показания корректировать. Давить на шоковое состояние, ну, что в милиции прессовали там… Короче, сводить все к вынужденному признанию.

– Ты же брешешь, козел! Брешешь! – заорал Крутецкий, даже подскочил со своего места, но тут же сел, предупредив движение охранника, повторил только: – Стрелки переводишь, падаль! Считай, доигрался…

– О, видите – угрожает! – Марущак повернулся к Игорю: – Что ты мне сделаешь, убогий? Достал ты!

– Подсудимый Крутецкий, ведите себя прилично, – напомнил судья. – Вам еще предоставят слово. Будете продолжать, Марущак?

– Да, буду! И так сидеть, так хоть за свое!

– Я протестую! – снова выкрикнул Яковлев, но уже не так уверенно. – Провокация это!

– Отклоняется. Пожалуйста, Сергей Иванович.

Прокурор выдвинулся на первый план.

– Подсудимый, вы заявляете, что оговорили себя под давлением Крутецкого?

– Я себя не оговаривал, господин прокурор. Просто как… Мы договорились запутать следствие, если что…

– Если что? По порядку, подсудимый.

Руки Марущака крепче сжали прутья решетки.

– Мы тем вечером познакомились с Лесей в «Фонтане». Точнее, я ее узнал, подозвал, она подошла, села. Познакомил ее с остальными. Переговорили… Вообще, Леся не сильно ломалась. Мы все уже достаточно выпили, чтобы не выбирать выражений. Игорь тему начал раскручивать, Леся повелась. Согласилась на это самое… Ну, чтобы с тремя. Если, говорит, есть где – пошли, нормально. Только покушать попросила. У меня там было что-то в холодильнике.

Марущак перевел дыхание. Душная тишина звенела. Его не торопили, Юрий продолжил:

– Когда мы пришли ко мне и сели на кухне выпивать, я напомнил: Леське вроде пить нельзя. Крутецкий сказал: все можно, если осторожно. Леся выпила и отрубилась почти сразу. Тогда Игорь повел ее в комнату, нам велел сидеть на кухне. Ждать.

– Чего ждать?

– Сказал – ждите, позову. Все. Не знаю, зачем вообще было так делать. Она сама ж велась, не против была… – Марущак снова сглотнул. – Значит, потом она из комнаты кричать начала. Милицией угрожать, все такое…

– Момент, – прервал его прокурор. – Почему Олеся кричала и угрожала, если, как вы сейчас утверждаете, вы договорились обо всем?

Юрий пожал плечами, снова оглянулся на приятелей.

– Наверно, ей не понравилось, что Игорь вот так… Силой, по сути дела… Не понимаю, чего его торкнуло тогда.

– Ты, по ходу, вообще мало чего понимаешь, – отозвался Крутецкий.

На этот раз судья никак не отреагировал. Прокурор продолжил.

– Дальше как события развивались, Марущак?

– Дальше все, как я писал еще тогда, в первый раз. Крутецкий сказал: надо телку успокоить. Ушел обратно в комнату. Сразу там шум какой-то начался. Мы с Артуром туда. Вбежали – Игорь лежит на ней и чем-то душит. Я не рассмотрел тогда чем… Когда она перестала хрипеть, Крутецкий сказал: мы с Артуром должны ее… это самое… Чтобы наказать, значит… Чтоб орала меньше.

– Вы согласились?

– Мы пьяные были. И потом – для чего ее сюда вели? – Это прозвучало очень обыденно и оттого жутко. – Артур без резинки. Сказал – не любит. Он обычно пользуется, но я его знаю… Кураж у него был тогда. Знаете, как у пьяного обычно… Потом я, значит… Леся еще живая была, только или в отключке, или что… А потом она снова очнулась, опять давай угрожать. Игорь говорит: надо что-то с этим делать. Артур предложил денег дать и выкинуть. Крутецкий на это: слишком жирно ей деньги давать. Я, говорит, покажу, как надо с такими поступать. И опять придушил.

– Вы стояли и смотрели?

– Стояли и смотрели. Думали – он играется.

– Дальше что было?

– А дальше Крутецкий сказал: все, мертвая вроде как. Надо выкинуть. Артур не захотел возиться. Тогда Игорь мне сказал вынести тело на улицу и куда-то кинуть. Сам сзади шел… Не хотел таскаться сам. Ты, говорит, сильнее… И вообще, вещи ее надо тоже выкинуть, он вещи нес.