Обскура - Режи Дескотт Страница 62

Нелли Фавр, кажется, пыталась уклониться от разговоров на интересующую Жерара тему. Но он все же не решился бы, по примеру Бланша, предстать перед ней в костюме конюха или наездника.

— Доктор Бланш попросил вашего сына, чтобы он какое-то время не тревожил вас своими посещениями, — продолжал он. — Поверьте, здесь вы в полной безопасности. Вам нечего бояться. Он не сможет причинить вам вреда. Вы понимаете?.. Ваш сын, — добавил он на всякий случай, видя, что она вопросительно приподняла брови.

Слегка опустив глаза, он увидел, как левая рука Нелли конвульсивно сжалась на ткани с вышивкой, сминая голубых бабочек.

— Почему вы боитесь своего сына? — спросил он.

Если у него еще не было достаточно обширной практики, чтобы прибегать к уловкам, то, по крайней мере, ему без труда удавалось вступать в игру пациентов и адаптировать свои вопросы и общее течение разговора к их маниям. Этим талантом он был обязан своему богатому воображению, проявлявшемуся с самого раннего возраста. Его дед, известный рассказчик и враль, всячески поощрял в нем эту склонность. Благодаря дедовским байкам Жерар научился терпеливо выслушивать самые невероятные истории, что также помогало при общении с пациентами.

— Он уже причинял вред лошадям? Поэтому вы его боитесь? — спросил он.

Нелли Фавр обратила на него взгляд, в котором читалось облегчение — наконец-то ее поняли!

— Да. Моей лошади.

— Вашей лошади?

— Много лет назад он убил мою лошадь, — произнесла она дрожащим голосом.

Выражение ее лица при этих словах изменилось до такой степени, что это встревожило Жерара. Он боялся вызвать новый приступ буйства у своей пациентки и в то же время очень не хотел останавливаться на полпути после такой неожиданной удачи. С ощущением, что ступает по лезвию бритвы, он задал очередной вопрос:

— Как он ее убил?

Нелли вздрогнула. Жерар понимал, что причиной тому был не холод, однако поднялся, взял лежавшую на кровати шаль Нелли Фавр и набросил ей на плечи. Она поблагодарила его улыбкой.

— Выстрелом из пистолета. — Нелли ответила полушепотом, словно боялась, что ее подслушивают.

— Но… почему? — спросил Жерар как можно более нейтральным тоном, стараясь не выдать волнения, которое вызвало у него это известие.

Нелли ничего не сказала. Она словно окаменела.

— Он хотел прикончить лошадь, потому что она была ранена?

Нелли покачала головой. В коридоре послышались чьи-то мягкие шаги. Скорее всего, сосед Нелли, который считает себя призраком…

— В порыве гнева, — наконец произнесла она.

— Гнева? — удивленно переспросил Жерар, внезапно ощутив неловкость: в конце концов, имеет ли он право выслушивать такие щекотливые сведения о богатом и влиятельном человеке?..

Нелли закрыла глаза. Губы ее дрожали. Пальцы нервно теребили вышивку, сминая крылья бабочек.

— Он считал, что это негодная лошадь, — произнесла она, по-прежнему не открывая глаз. — Он сказал, что она стала причиной его величайшего унижения… А может быть, он убил ее, чтобы меня наказать… О, какое ужасное воспоминание!..

— Наказать вас? — проговорил Жерар, все более беспокоясь из-за того, что услышал. Он понимал, что ступил на очень опасную почву.

Вышивка соскользнула на ковер, и Нелли закрыла лицо руками, чтобы заглушить рыдания. Жерар побледнел и подался вперед, стул под ним заскрипел. Начинающий психиатр уже готовился стать свидетелем нового приступа, но Нелли довольно быстро успокоилась и осушила слезы. Еще не слишком привычный к подобным ситуациям, он наблюдал за пациенткой с волнением. После довольно долгого молчания Жерар решил, что сегодня больше ничего не добьется, и поднялся:

— Хотите, я позову кого-нибудь, чтобы уложить вас в постель?

Ее красивые темные глаза пристально смотрели на него сквозь раздвинутые пальцы, которые она все еще прижимала к лицу. Затем она кивнула. Жерар вышел и осторожно прикрыл за собой дверь.