Холодная песня прилива - Элизабет Хейнс Страница 62

Я опоздала в Брендз-Хэтч всего на десять минут, и то потому, что подъехала не с той стороны и пришлось ползти до развязки, прежде чем я смогла развернуть фургон. День был напряженный, я переправляла вещи на склад, руководила грузчиками, вывозившими другую часть моих пожитков, главным образом мебель, на «Месть прилива». И вот она в фургоне, под завязку забитом ящиками.

Дилан ждал в баре, пристроившись с краю, откуда он мог наблюдать за дверью, не показывая виду, что кого-то ждет. Я взяла бутылку пива и скользнула в кресло напротив Дилана. Он одарил меня этой своей улыбкой, которая преображала его, делала почти красивым.

— Думал, ты уж не приедешь, — сказал он.

— Извини, — ответила я. — Немного заплутала на подъезде.

Он вдумчиво кивнул. Рядом с ним на диване лежал объемистый пластиковый пакет. Дилан опустил на него руку. Что внутри? Кокаин? Героин? Лучше об этом не думать, сосредоточиться на мысли о деньгах.

— Здесь все, — пояснил он. — Плюс мобильный телефон.

— Ясно, — сказала я.

— В телефон забит только один номер под именем Гарланд. Когда я буду готов приехать за свертком, я позвоню тебе. Не отвечай, если определится другой номер, не Гарланд.

— Почему Гарланд?

— Просто в голову пришло.

— Твоя фамилия?

Я понятия не имела, какая у него фамилия. Знала его только под именем Дилан.

— Нет.

— Могу я позвонить тебе на этот номер?

— Нет.

— А если что-нибудь случится?

— Ничего не случится. Все будет в порядке. Найди подходящее место для хранения, телефон не забывай заряжать, и через пару месяцев я позвоню тебе, приеду и заберу свое добро. Договорились?

— Договорились.

Я не сразу разобралась в овладевшем мною чувстве: больше мы с Диланом не увидимся. Он позвонит, приедет за этим таинственным свертком, и все. А мне почему-то казалось, что мы навеки останемся друзьями. При мысли, что мы так и расстанемся, мне стало не по себе. Нет, не так: почувствовала себя брошенной, одинокой.

— Что с тобой? — спросил он.

С какой стати скрывать от него правду?

— Я буду скучать по тебе, — призналась я.

Дилан рассмеялся, меня это задело. Наверное, я просто устала, да и последние две недели выдались не из легких, но слезы покатились по моим щекам прежде, чем я это заметила и принялась сердито утирать их рукавом.

— Не смешно, — тихо буркнула я.

— Не будешь ты по мне скучать, Дженевьева. Мне повезет, если через пару часов ты вспомнишь, куда задевала телефон.

— Это несправедливо. Всегда ты так, Дилан!

Он вздохнул — вот, мол, с какой вздорной бабой приходится иметь дело. Взял пакет, поставил его на пол у своих ног, освободив место на диване рядом с собой.

— Садись сюда, — позвал он мягким, почти нежным голосом.

Когда я опустилась рядом с ним на подушки, он обхватил рукой меня за плечи, неуклюже похлопал. Я пододвинулась еще ближе, прижалась, ощутила мощь его тела и тут же утешилась. Вспомнилось, как он обнимал меня после того, как спас от Леона Арнольда. Все дурное ушло, осталось только хорошее.

Я уютно прижалась к нему, и мы просидели так довольно долго. Его рука, здоровенная ручища, осторожно поглаживала меня по руке выше локтя. Кончики пальцев пробегали от плеча до локтя и медленно возвращались обратно. Наконец он сказал:

— Нам пора.

Я отодвинулась от него, поднялась с дивана, а Дилан, подобрав с пола пакет, проводил меня через главный выход на парковку, до моего фургона. Я отперла фургон и придержала дверцу, думая, что он захочет пристроить пакет на пассажирское сиденье, но Дилан не двинулся с места. Я обернулась к нему с вопросом: «Чего ты ждешь?» — но слова замерли у меня на губах: я увидела, как Дилан смотрит на меня. Он аккуратно положил пакет на асфальт и, не сводя с меня глаз, захлопнул дверцу фургона. Затем он шагнул вперед и без дальнейших слов поцеловал меня, обхватил рукой за спину и притянул меня к себе, другой рукой он касался моей шеи, проводил большим пальцем по подбородку.

Я словно ждала этого, давным-давно ждала, сама того не сознавая, и теперь, когда это наконец произошло, ноги у меня подогнулись, и Дилан ласково подтолкнул меня к фургону, чтобы мне было на что опереться. Когда он отпустил меня, я не могла разглядеть его лицо в темноте, но я слышала его голос и не могла ошибиться в его чувстве. Он спросил:

— Хочешь остаться?

Я кивнула. Я не очень поняла, что он имел в виду, но хотела остаться, а не возвращаться в одиночестве на баржу или ехать куда-либо еще без него.

Мы вернулись в отель, я подождала у лифта, а Дилан наведался к стойке администратора узнать насчет номера. Думала я только о том, что прежде всего мне нужно в душ: весь день я таскала ящики и передвигала мебель. Но хоть я чувствовала себя не слишком свежей, усталости как не бывало — поцелуй взбодрил меня, я дышала полной грудью, переполненная предвкушением. Мы поднялись на лифте и пошли по бесконечному коридору. Дилан шагал быстро, я с трудом поспевала, а когда он внезапно остановился, чуть не врезалась в него. Он открыл дверь, и мы вошли в номер. Он бросил дурацкий пакет на пол, ногой задвинул его в открытый шкаф, а другой рукой захлопнул дверь номера и закрыл на цепочку.

Я уже начала раздеваться, руки запутались в топе, одновременно я пыталась сбросить с себя ботинки, не развязывая шнурков, джинсы спустила до колен — кто бы, глядя на меня, поверил, что я умею раздеваться эротическим и зазывным манером!