Ябеда - Сэм Хайес Страница 62

Мне пришло новое уведомление. В правом нижнем углу экрана замигала зеленая иконка в виде человечка. Я навела курсор, всплыл ярлычок: «У вас в сети один друг».

Пальцы стиснули мышь, я представила, как Королева сцены Джо-джо в эту самую минуту сидит за своим письменным столом. Чуть сгорбившись, не удосужившись подкраситься, в мятой одежде и с немытыми волосами. Хорошего обеда, должно быть, не видела уже целую вечность. Я растерялась: что делать? И тут на экран выскочила ярко-голубая рамочка со словами: Мэнди, ты, что ли? Рядом — маленькая картинка Джо-джо и место для моего ответа.

Я покрылась испариной, тряслась как в лихорадке: только бы не упустить шанс.

— Точно, это я. Как поживаешь?

Мои неуклюжие слова не вязались с ее скорописью. Следующее сообщение появилось лишь через пару минут. Вероятно, ее спугнул мой церемонный ответ.

— погано, еле терплю, а ты?

— что у тебя? я в порядке сп.

Затаив дыхание, я ждала ответа. Ведь теперь-то у меня правильный язык? Я представила, как пальцы Джозефины замерли над клавиатурой, что-то напечатали, потом, когда она передумала, стерли.

— мама умерла.

Непослушными пальцами я набрала ответ; внутри все ходило ходуном.

— мне ужасно жалко. она болела?

Долгая пауза.

— Ну, доброй ночи, голуба, — сказала уборщица. В одной руке у нее был скрученный провод пылесоса, в другой — четыре чашки разом, на плече висел один из наушников. — Гляди не перетрудись! — усмехнулась она и выволокла пылесос из учительской.

— не болела. если бы.

Я не ответила. Она сама выберет, когда сказать. Наконец на экране появилось одно слово.

— самоубийство

Весь воздух вышел из груди, словно на меня кто-то встал.

— в жизни еще не было так паршиво

— мне тебя так жалко. ужас какой. а как твой папа?

Каково для пятнадцатилетней девочки потерять мать? Будет ли она вспоминать мамин смех, объятия? Станет ли рыться в ее шкафу, прижиматься лицом к любимому свитеру? Захочет ли стянуть косметику с материного туалетного столика, чтобы стать на нее похожей? Или просто будет лежать на кровати и смотреть в потолок, не переставая спрашивать себя: почему?

— с папой неладно. но мы стараемся. где ты живешь?

— в Лондоне, с папой. я тоже потеряла маму. три года назад. рак.

Ложь родилась сама собой, в новом мире я перестала быть Франческой Джерард.

— ой, Мэнди мне он жаль. жизнь несправедлива.

Какое-то время мы обе, виртуально породнившись, проникались этой информацией.

— скажи, Мэнди, потом будет не так больно? чтобы проснуться утром а боли нет?

Никакой переписке не облегчить ее горя.

— мне помогло, что я знала — мама не хотела бы чтоб я горевала. я знала что она меня любила. Знала что она не хотела уходить.

Ответ возник с быстротой молнии, и с той же быстротой я осознала собственный промах.

— зато моя вот хотела. видно не любила меня.

— Нет! — торопливо напечатала я. — мама тебя любила. даже не думай, что это твоя вина.

— я ничего не понимаю. все вверх дном. думала, мама счастлива. думала она нас любит. у папы крыша поехала.

Долгая пауза. Я вглядываюсь в унылую мордашку, которую выбрала для себя Джозефина Кеннеди. Смотрит ли она сейчас на фигурку, которая должна представлять Аманду?

— тебе не интересно как она это сделала?

— нет. — Это выше моих сил.

— а всем остальным интересно. тебя спрашивали про маму?

— да, — вру я. — ну и я просто говорила правду и они затыкались.

— а мои друзья не знали что сказать. до сих пор не знают, я лишняя.

— папа с тобой не говорит про это?

— не-а. он работает как проклятый, он здорово изменился, не тот папа которого я знала.

— ужас. Нужно чтоб тебе кто-то помог. может к своему доктору сходишь?

Я бы все отдала, чтобы помочь, но нас разделяла целая жизнь. Я бы прижала ее к груди и не отпускала, пока все снова не станет хорошо.

— а смысл?

— тебе надо с кем-то поговорить. тебе помогут, только попроси. можно записаться в какую-нибудь группу или поговорить с врачом. и твоему папе пошло бы на пользу. жизнь продолжается. ты никогда не забудешь маму. просто помни что она тебя любила. но у тебя вся жизнь впереди, тебе есть для чего жить. твоя мама этого хотела бы.

Только когда весь текст появился на экране, до меня дошло, как много я написала и как мало это похоже на слова подростка.

— не учи меня! ты мне не мама.

И иконка стала серой, Джо-джо отключилась.

Слезы капали на клавиши. Девочка моя! Пусть через все километры моя боль, моя любовь долетит до тебя.