На пороге ночи - Серж Брюссоло Страница 60

«Вот его народ, – подумала Санди. – Он изготавливает подданных из своего тела».

Плоть от плоти … Родители часто так говорят о своих детях. «Это плоть от моей плоти…» Просто устоявшееся выражение, которое, однако, Декстер – потерянный ребенок, отвергнутое дитя – решил взять на вооружение в буквальном его смысле.

– Не сообщайте об этом доктору Атазарову, – умоляюще прошептала Роуз Сандерман. – Я храню их только ради Декстера. Когда он начинает нервничать, я показываю ему пузырьки, и он сразу успокаивается. Поверьте, это помогает мальчику лучше любых лекарств.

– Я ничего не скажу, – пообещала Санди. – Благодарю вас за то, что доверились мне. Декстеру я не причиню никакого зла. Знайте, что я сюда приехала ради Робина, только ради него.

После разговора со старшей медсестрой Санди чувствовала себя взвинченной. Чтобы немного отвлечься и все хорошенько обдумать, она решила позавтракать в городе. Но не успела Сандра сделать заказ, как зазвонил ее мобильный телефон. Из трубки донесся голос Миковски.

– Сумеешь сфотографировать царство твоего чокнутого подопечного? – спросил он. – Не исключено, что на его карте есть пометки, касающиеся местонахождения похитителей.

– Это будет нелегко, – растерянно ответила Санди.

– Попробуй, – настаивал ее собеседник. – Загрузим данные в компьютер – расположение фигурок и прочее. Возможно, удастся нащупать какую-нибудь закономерность.

– Хорошо, – согласилась Санди.

– Да, кстати, – сказал Миковски, – скоро к тебе наведается мамаша – Джудит Пакхей. Ей удалось вырваться из дома, и она настаивает на встрече с сыном. Я был вынужден дать ей твой телефон. Обращайся с ней осторожнее, не дай Бог, она вздумает рассказать телевизионщикам, что оставила нам нормального ребенка, а получила аутиста. Тогда всем не поздоровится. А особенно тебе…

«Мерзавец, – подумала Санди, – всегда норовит выйти сухим из воды».

Аппетит у нее окончательно пропал, и содержимое тарелки осталось почти нетронутым. Но Санди не столько пугали завуалированные угрозы Миковски, сколько огорчали собственные неверные шаги, сделанные сегодняшним утром.

«Главное, – признавалась она себе, – что у тебя нет специальных знаний и опыта для выполнения задачи, которую ты на себя взвалила. Ты никогда не работала с настоящими больными, шизофрениками вроде Декстера Маллони. Твоя клиентура – представители высших кругов, одержимые сомнениями сорокалетних. У тебя ничего нет за душой, и доктор Атазаров это сразу понял. Медсестра Сандерман тоже. Ты – ничтожество. И утром вела себя как полное ничтожество».

Однако ей следовало любой ценой вернуть расположение Декстера, иначе Робин будет все глубже погружаться в безумие. Немного помедлив, Санди решительно направилась в аптеку, где купила пачку лезвий и еще кое-какие предметы, предназначенные скорее для медицинской лаборатории, чем для домашней аптечки. Вернувшись в мотель, она закрыла дверь на ключ, занавесила окна, разделась и вошла в ванную комнату. Разложив на полочке возле раковины инструментарий, которым ей вскоре предстояло воспользоваться, и тщательно протерев его спиртом, Санди проглотила две таблетки сильнодействующего успокоительного. Закончив приготовления, она обработала средством для местной анестезии небольшой участок кожи на животе и встала в ванну.

С помощью лезвия Санди принялась надрезать кожу повыше пупка так, чтобы получилось некое подобие плоской человеческой фигурки. Она еще не чувствовала боли, но уже вся взмокла от пота. Тело, превратившееся в дерево, не поддавалось. К счастью, операция не продлилась и пяти минут. Когда выступила кровь, Санди вдруг испугалась, что переусердствовала и ей придется обратиться в службу «скорой помощи».

«Я окончательно свихнулась, – рассуждала она, пока пальцы с бритвой делали надрез. – Теперь я не смогу показаться в купальнике».

Санди поспешила себя успокоить, повторяя, что пустяковой пластической операции будет достаточно, чтобы навсегда забыть о шраме. По пальцам текла кровь, и Санди больше не видела кожу. Ей казалось, что она делает себе харакири, крайне неловко и неумело. В висках стучало, нервы были на пределе. Чтобы покончить с этим как можно быстрее, она решительно отделила надрезанный по периметру кусочек кожи и опустила его в пузырек со спиртом, стоявший наготове возле раковины. Продезинфицировав рану, Санди наложила на нее стерильную повязку. Пальцы дрожали не столько от боли, сколько из-за осознания чудовищной абсурдности самой операции. «Договор, скрепленный кровью, – усмехнулась она. – Договор с дьяволом».

Рана начинала болеть, от пупка исходила неприятная раздражающая пульсация. Санди вымыла руки, спустила воду в ванне и протерла липкое от пота лицо. Затем легла на кровать, чтобы немного прийти в себя.

«Все будет хорошо, – повторяла она. – Нет никакой опасности. Так пораниться можно и во время дорожного происшествия, например, упав с мотоцикла на шоссе».

Тут я слетаю с сиденья, и бац! Смотрю – на животе ободрана кожа…

Внезапно у нее промелькнула мысль, от которой она пришла в ужас. Подумать только, ведь Декстер проделывал это множество раз в антисанитарных условиях, срезая кожу самодельным скальпелем из консервной банки…

Приблизительно через час Санди переменила повязку. Кровь идти перестала, но рана напоминала начинавший гноиться след от укуса.

– Я решилась на это ради Робина, – прошептала Санди. – Возможно, я никудышный психолог, но по крайней мере способна на жертву.

Одевшись, она положила пузырек в сумочку. Настало время переходить в контратаку.

Декстер сидел в парке на своем обычном месте. Санди медленно приблизилась к скамейке. По непривычному ощущению влаги на животе, она догадалась, что рана снова открылась. Остановившись перед юношей, Санди достала пузырек.

– Декстер, – тихо произнесла она, – я хочу стать вашей подданной, гражданкой Южной Умбрии.

Санди вложила ему в руку маленький сосуд, в котором плавал лоскуток кожи, потом приподняла свитер так, чтобы юноша увидел повязку. Декстер нахмурился, его лицо выражало недоверие.

– Покажите рану! – потребовал он.

Санди подчинилась, отодвинув марлю. Юноша подошел совсем близко, и Санди почувствовала на своей коже его дыхание. «Боже, – подумала она, – сделай так, чтобы Атазарову не пришла в голову дурацкая мысль прогуляться по парку».

Декстер довольно кивнул.

– Что ж, – сказал он, – просьба будет удовлетворена. Отныне можете считать себя гражданкой Южной Умбрии, а меня – вашим королем. Встаньте на колени, таковы правила.

«Проклятие!» – чуть не вырвалось у Санди, но пришлось повиноваться.

«Монарх» удовольствовался тем, что слегка коснулся затылка женщины, как бы давая ей свое благословение. Его лицо светилось торжеством.

– Идите за мной, – важно проговорил юноша. – Я разрешу вам воспользоваться моим изобретением. Вы первая испытаете на себе действие передающегося универсального знания. Дети, которые у вас родятся, станут обладателями всего, что вам известно, и ваша память будет навечно запечатлена в их мозгу. Даже если вы умрете, они не останутся в одиночестве, потому что мать поселится у них внутри. Дети смогут бродить по вашим мыслям, словно по садовым аллеям, перебирать воспоминания и находить ответы на вопросы. Перелистывая альбом памяти, они обретут вашу плоть, станут вами. Они увидят то, что когда-то видели вы, почувствуют то, что когда-то чувствовали вы.