Закон триады - Цю Сяолун Страница 60

– Какие грустные стихи, – прошептала Кэтрин.

– Очень хорошие, но мой перевод недостоин оригинала

– Язык понятен, и история – пронзительно-горькая. Я не считаю, что поэма потеряла в переводе на английский. Она в самом деле очень трогательна.

– Очень точное выражение – трогательная. Я все пытался найти эквивалент в английском. Стихотворение сочинил Лю Цин.

– Кто? Лю Цин?!

– Одноклассник Вэнь, про которого говорил Лихуа. Помните? Тот самый разбогатевший предприниматель, который на свои деньги устроил встречу одноклассников.

– Да, да, помню! «Колеса фортуны вращаются так быстро». Чжу тоже вспоминала про него, сказала, что в старших классах его просто не замечали. А почему вдруг вы решили, что его стихи имеют для нас такое значение?

– Дело в том, что в доме Вэнь нашли сборник стихов. Кажется, я говорил вам.

– Да, о нем говорится в ее деле… Постойте! Революционный жернов, деревенская артель, работницы, полирующие детали своими руками, и Лили…

– Теперь вы понимаете? Вот почему я решил сегодня же поговорить с вами о стихах. Уйдя от вас, я позвонил Юю, он выяснил, что в том сборнике была напечатана поэма Лю Цина, и переправил мне ее факсом. Впервые поэма была напечатана в журнале «Звезда». Тогда Лю еще работал репортером в «Вэньхуэй дейли». Подобно автору поэмы, он написал статью об образцовой фабрике в деревне Чанлэ, провинции Фуцзянь. Вот номер газеты с его статьей. – Чэнь достал из портфеля газету. – Так, сплошная пропаганда. Я не успел ее перевести.

Сейчас его стихи можно купить лишь в нескольких книжных магазинах. И разве можно представить, чтобы бедная крестьянка специально поехала в книжный, чтобы купить сборник стихов!

– Вы считаете, что в поэме описывается подлинная история?

– Трудно сказать, насколько она правдива. Конечно, появление репортера на фабрике, где работала Вэнь, было чистой случайностью. Но Лю использовал в газетной статье ту же метафору – «революционный жернов, шлифующий дух нашего социалистического общества». Это могло быть одной из причин, по которым он оставил работу журналиста.

– Почему? Ведь Лю не сделал ничего плохого.

– Не стоило ему писать всю эту политическую чушь, но у него не хватало смелости отказаться. И потом, может быть, он чувствовал себя виноватым, что ничем ей не помог.

– Кажется, теперь я вас понимаю. Если в стихах описывается то, что произошло на самом деле, значит, в тот раз Лю не только не открыл ей свое имя, но даже никакой помощи не предложил. Вот отсюда и образ зеленой улитки на стене. Символ вины и сожалений самого Лю.

– Да, ведь улитка обречена всю жизнь тащить на себе свою ношу. Поэтому, как только я перевел стихи, сразу поспешил к вам.

– И что вы теперь думаете делать?

– Нам нужно обязательно побеседовать с Лю. Хотя во время посещения фабрики он не разговаривал с Вэнь, все-таки потом он прислал ей экземпляр своего сборника, а она по каким-то причинам сохранила его. И я допускаю, что между ними была и еще какая-то связь.

– Да, похоже на то.

– Я поговорил со служащими «Вэньхуэй дейли», – сказал Чэнь. – Лю ушел из журналистики пять лет назад, основал в Шанхае компанию по производству стройматериалов. В самом начале деятельности компании он получил от правительства Сингапура несколько заказов на поставку для Особой экономической зоны в Сучжоу. А сейчас у него, кроме компании в Шанхае, уже целых два завода и деревообрабатывающий завод в Сучжоу. Сегодня днем я позвонил Лю домой. Его жена сказала, что он поехал в Пекин на какие-то переговоры и завтра должен вернуться.