Первая степень - Дэвид Розенфелт Страница 60

– Особый агент Хоббс, вы служили в Войсках особого назначения во Вьетнаме?

Хоббс не ответил. Я видел, как его мозги скрипят, пытаясь придумать, что делать, – видел так же ясно, как если бы смотрел на компьютерную томограмму его мозга.

– Вы слышали мой вопрос?

Моя реплика вновь поставила его перед выбором. Он был уверен, что капитан Рейд, видимо, принес несомненное свидетельство его армейского знакомства с Кэхиллом и Дорси. Отрицать это означало лжесвидетельствовать еще более вопиюще, чем прежде.

– Вы служили в Войсках особого назначения во Вьетнаме?

– Да.

– Вы были в звании первого лейтенанта? [9]

– Да.

– Вы командовали небольшим секретным отрядом, который действовал в тылу врага?

– Это засекреченная информация.

– Думаю, война уже закончилась, агент Хоббс. Были ли Роджер Кэхилл и Алекс Дорси под вашим командованием?

Он ответил так тихо, словно надеялся, что его никто не услышит.

– Да.

Однако возникший в рядах присутствующих и присяжных шум показал, что они ясно расслышали ответ.

– Следовательно, вы знали их? Поддерживали с ними контакт?

– Да.

– Значит, агент Сподек сказала правду? Когда вы двадцать минут назад утверждали, что никогда не встречались с ними, вы лгали?

– Я не думал, что вы имеете в виду нашу службу в армии. Я решил, что вы имеете в виду недавние события – то, что происходило во время расследования.

– Вы опять лжете, агент Хоббс, не так ли?

– Нет.

– Посмотрим, правильно ли я вас понял, – сказал я. – Вы знали этих людей в армии, но с тех пор не встречались?

Он кивнул.

– Да. Именно так.

– И вы заявляете это, будучи полностью осведомленным об ответственности за лжесвидетельство, принятой в штате Нью-Джерси?

– Да.

Я представил в качестве улики магнитофонную запись, которую дала мне Синди. В практике ФБР все звонки из кабинетов агентов записываются, дабы защищать агентов и помогать в расследованиях. Синди подумала, что ей может понадобиться защитить себя, и изъяла запись одного из разговоров Хоббса с Дорси. Теперь я дал суду прослушать запись.

Это была совершенно убойная улика, ясно демонстрировавшая сговор между Дорси и Хоббсом, и хотя Хоббс открыто не признался ни в одном преступлении, ни у кого не вызывал сомнений тот факт, что сегодня во время дачи показаний особый агент неоднократно лжесвидетельствовал.

Я спросил Хоббса, был ли Мердек в его отряде и известно ли ему, что Мердек недавно был убит. Он признал, что служил вместе с Мердеком, однако отрицал, что знает о его убийстве. Ни одна живая душа в зале ему не поверила.

Я закончил, и Дилан даже не стал вести перекрестный допрос той жалкой оболочки, которая была ранее особым агентом Хоббсом. Его поражение было абсолютным, Хоббс был уничтожен.

Хе-хе-хе.

* * *

На ставшую традицией вечернюю встречу мы собрались успокоенные. Дело было почти закончено, единственный вопрос, который еще надо было урегулировать, – стоит ли Лори выйти на свидетельскую кафедру.

Лори все еще хотела этого, но в свете сегодняшних событий готова была выслушать возражения. Мы с Кевином убеждали ее в главном – на данный момент ей уже нечего добавить, а потенциальная опасность слишком велика.

Я чувствовал, что должен умерить энтузиазм, – несмотря на то, что сегодня мы победили, в целом наше положение пока оставалось довольно шатким. Присяжные могут просто решить, что вся наша защита, сконцентрированная на Хоббсе, Дорси и Кэхилле, весьма интересна, но не имеет отношения к делу. Единственное вещественное доказательство в убийстве Дорси по-прежнему указывало на Лори, и присяжные могут поверить этой улике.

Спор был жарким, однако Лори в конце концов доверилась нашему опыту и согласилась не выступать свидетелем. Это позволило сосредоточиться на заключительной речи, которая в данном деле будет гораздо более важной, чем обычно. От нас зависит, удастся ли убедить присяжных, что все сказанное нами имеет прямое отношение к делу и, по меньшей мере, создает обоснованные сомнения в виновности Лори.

Газеты пестрели новостями из зала суда, и уже гулял слух, что Хоббс будет арестован и ему предъявят обвинения в лжесвидетельстве. Директор ФБР лично сделал заявление, что Хоббс временно отстранен от должности и оба расследования, федеральное и местное, идут полным ходом. Это радовало, но это будет слабым утешением, если в результате Лори не оправдают.

Следующий день в суде мы начали с заявления о том, что защита закончила излагать свою версию. Дилан сообщил Топору, что готов произнести заключительную речь.

– Леди и джентльмены, господа присяжные, – вымолвил он, – в начале открытых слушаний я говорил вам, что улики доказывают: Лори Коллинз убила Алекса Дорси. Я предупреждал вас, что защита будет использовать разные ловкие ходы и трюки, дабы отвлечь ваше внимание, но вам необходимо сосредоточиться на фактах. Я говорил вам это в начале суда, и мое мнение не изменилось. Улики были представлены, факты очевидны. Защита оказалась еще более надуманной, чем я ожидал, и вместо фактов вам представили сюжет шпионского романа – зеленые береты, заговоры и ложные обвинения. На этом процессе было обнаружено, что агент ФБР лжесвидетельствовал. Я не стану оспаривать этот факт – мы все своими глазами видели это. Но какое отношение это имеет к нашему делу? Нет никаких улик, указывающих на то, что он мог совершить убийство, которое вы должны осудить. По сути, он, как федеральный служащий, вообще никакого отношения не может иметь к этому делу – его расследовала полиция Паттерсона. Никто не вышел на свидетельскую кафедру и не сказал, что у федерального агента были какие-либо счеты к подзащитной. Так зачем же ему подставлять ее? В этом нет никакого смысла. Да, агент Хоббс лгал – возможно, чтобы скрыть свой стыд из-за того, что имел дело с преступниками и продажным полицейским. Это интересно, это захватывающе, и соответствующее расследование уже началось, но это не имеет никакого – я повторяю: абсолютно никакого – отношения к убийству Алекса Дорси. Полиция штата доказала обвинения, доказательства неоспоримы, нет никаких обоснованных сомнений, и поэтому я прошу вас, леди и джентльмены, признать Лори Коллинз виновной в убийстве лейтенанта Алекса Дорси.

Я поднялся, чтобы прочесть свою заключительную речь, понимая, что мне предстоит тяжелая работа. В идеале адвокату необходимо еще раз перечислить улики, представленные ему в ходе суда, и подвести итоги. Однако наше дело слушалось в мире, далеком от идеала, поэтому передо мной стояла задача объяснить, какого черта мы вообще представили эти улики и какое отношение они имеют к делу.