Я все помню - Уэнди Уокер Страница 6

Теперь приведем слова Шарлотты о том, что произошло дальше:

Они не ходили вокруг да около и устроили нам форменный допрос. Интересовались друзьями Дженни, спрашивали, знали ли мы о предстоящей вечеринке, не было ли у нее проблем с какими-нибудь мальчиками, не упоминала ли она о том, чтобы ее кто-то донимал в школе, в городе или же в социальных сетях. Том отвечал будто в тумане, мне казалось, что он никак не может понять, что мы просто избегаем того, что должны обсуждать. Я не говорю, что эти вопросы были не к месту или что мы не должны были на них отвечать. Но я смертельно устала и была на грани отчаяния, понимаете? И хотела, чтобы мне самой кто-нибудь что-то рассказал. Я прилагала невероятные усилия для того, чтобы Том «оставался мужчиной», потому как знаю свою склонность все держать под контролем. Ни один человек не станет жаловаться, когда в доме царит идеальный порядок, когда в холодильнике есть все необходимое, когда одежда выстирана, выглажена и разложена в шкафу. В то же время… я действительно стараюсь, потому что знаю насколько важно для мужчины оставаться в браке мужчиной. Но в тот раз с собой не совладала. Просто не смогла.

Я их перебила, всех этих мужчин, и сказала: «Кому-то из вас придется рассказать, что случилось с нашей дочерью». Доктор Бейрд и детектив переглянулись с таким видом, будто ни один из них не хотел быть первым. Жребий достался врачу. И тогда он рассказал нам все. Рассказал, как она была изнасилована. Совсем не то, на что я надеялась. Насильником был отнюдь не мальчик, в которого Дженни была влюблена и который потерял голову. Боже мой, я прекрасно понимаю, как мерзко это звучит. Феминистки за что-нибудь подобное оторвали бы мне голову, да? Я отнюдь не хочу сказать, что подобное преступление не является изнасилованием или что за него не надо наказывать. Поверьте мне, Лукас, когда подрастет, убедится, в какой ситуации можно оказаться, если парень не уверен, что девушка согласна. Я действительно считаю, что мужчины несут ответственность и должны понимать, что когда дело доходит до секса, они с женщинами находятся в неравных условиях. И не только по причине физиологических различий. Здесь также задействована и психика – тот факт, что на девушек оказывают давление, заставляя делать то, чего они не хотят, а парни, мужчины, плохо понимают, через что женщине приходится проходить. Как бы там ни было, это было совсем не то, на что я надеялась. По сути, случилось то, чего я больше всего боялась. Об этом рассказал детектив Парсонс. На насильнике была маска. Он сбил Дженни с ног и прижал к земле лицом вниз. А потом… Простите. Мне трудно произнести это вслух. Слова звучат у меня в голове, но вымолвить их – совсем другое дело.

Шарлотта на мгновение умолкла, чтобы собраться с мыслями. У нее был собственный метод, которым она неизменно пользовалась. Закрыть глаза, медленно сделать глубокий вдох, тряхнуть головой и так же медленно выдохнуть. Вновь открыв глаза, она сначала посмотрела вниз, затем кивнула в знак того, что полностью овладела собой.

Я просто скажу все как есть, и на том покончим. Ее насиловали и спереди, и сзади, обычным и извращенным способом в течение часа. Да. Я это произнесла. Дело сделано. Врачи провели все необходимые анализы, обнаружив следы спермицида и латекса. Этот… эта тварь использовала презерватив. Не нашли ни единого волоска, и судебные эксперты, прибывшие позже из Крэнстона, сказали, что он, скорее всего, предварительно все себе выбрил. Представляете? К этому изнасилованию он готовился, как пловец к Олимпийским играм. Но золотой медали ему не видать, правда? Физические раны затянутся, не оставив после себя ни малейших следов. Дженни, по ощущениям, даже не будет отличаться от других женщин. А вот эмоционально…

Она вновь умолкла, на этот раз не столько, чтобы овладеть собой, сколько чтобы немного подумать. Потом голосом, в котором отчетливо слышалось пренебрежение, продолжила:

Я помню, что подумала: «Слава тебе, Господи, что моей девочке обеспечили надлежащий уход. Все, что он с ней сделал, нашими стараниями пройдет без следа». Поэтому прошу прощения за бедность речи, но мысль, которая тогда пришла мне в голову, можно выразить так: «Да пошел он!» Для нас его больше нет.