Тихий омут - Найджел Маккрери Страница 6

— О'кей, что там с этой аварией, из-за чего компьютер выдал мое имя?

— Лучше я не стану говорить, сэр. Это… особое дело.

— Намекните по крайней мере.

— В машине один человек — водитель, — других автомобилей нет, но когда первые люди прибыли на место происшествия, они обнаружили два тела. Одно из них было телом водителя. Второе находилось там в течение некоторого времени.

Интересно. Ради этого его вполне стоило будить.

— И?

— И состояние второго тела явно указывает на связь с одним старым делом, которым вы занимались.

— С моим старым делом? — Он быстро настроил память на прошлое, выискивая странное, что-нибудь из ряда вон выходящее в своей карьере, но ничего не надумал. Никаких серийных убийц, все еще находящихся на свободе, никаких причудливых сект, ничего. — А что показалось странным?

— Сэр, я бы действительно предпочла не говорить. Было бы проще, если бы вы сами приехали.

— Где вы находитесь?

Последовала пауза. Из ванной комнаты выплывал пар, и Лэпсли представил себе, как детектив-сержант озирается в темноте, пытаясь определиться с местоположением.

— У дороги В1018, идущей от Уитхема в Брейнтри, есть проселок, отходящий на Фолкборн… вам он известен?

— Пересекает реку? — Он заставил себя вспомнить, когда в последний раз ехал той дорогой, на обед, который закончился ссорой и очередной одинокой ночью, так давно, что на самом деле он и не старался запомнить. — Возле паба «Мурхен»?

— Именно. Мы на дороге примерно в пяти милях от того паба.

— Буду через час, — сказал он.

— Вы без труда нас найдете, — отозвалась она. — Ищите груду металла, которая прежде была «порше».

«И, — подумал Лэпсли, — в ее голосе прозвучала печаль при мысли о разбитой вдребезги высококлассной машине».

Он быстро принял душ. Его мозг лихорадочно работал, вспоминая основные моменты карьеры, но ничего относящегося к делу не находил. К тому моменту как он оделся, небо окрасилось розовым цветом, а птицы почувствовали себя намного увереннее. Он сидел в машине и выруливал от дома самое большее через двадцать пять минут после получения сообщения.

Автомобиль почти неслышно проезжал по проселкам, все дальше от коттеджа Лэпсли неподалеку от Саффрон-Уолден, в сторону Уитхема, и от дела, которое уже закончено, и осталась только неизбежная подчистка.

Лэпсли не стал включать радио или CD-проигрыватель. Он никогда не слушал музыку, когда вел машину: никогда не знаешь, какие вкусы, а порой и запахи могут внезапно отвлечь внимание, если заиграет какая-то особая мелодия. Еще до того, как ему был поставлен диагноз, когда он считал, что все могут ощущать звуки на вкус, а не только он и горстка людей во всем мире, Лэпсли едва не погиб в машине: одна из песен «Битлз» вдруг заполнила ему рот гниющим мясом.

Жизнь — просто калейдоскоп неожиданных ощущений, когда у тебя синестезия.

Солнце поднималось над горизонтом, устилая поля длинными тенями. Он ехал быстро, но аккуратно, рассчитывая движение на длинных отрезках дороги, проходящей через населенные пункты, таким образом, чтобы при подъезде к светофорам на них загорался зеленый свет, а затем добавлял газ на объездах и кольцевых дорогах, чтобы наверстать время. Минуты пролетали одна задругой, дома оставались позади, их сменяли лесные пейзажи.

Он отрешенно вел машину, стараясь не думать о том, что ожидает его на месте происшествия.

Странно, что ему позвонили в первую очередь. Лэпсли полгода назад был отправлен в специальный домашний отпуск по медицинским показаниям — сразу после того, как неожиданно обострилась его синестезия, и жена с детьми была вынуждена уехать из дома, так как постоянный шум сводил его с ума. Они пока поддерживали контакт, но Лэпсли постепенно привыкал к тому, что они уже не будут нормальной семьей. Со служебной точки зрения он находился в подвешенном состоянии: читал доклады и был в курсе происходящего в мире постоянно меняющейся полицейской практики, время от времени наведывался в управление в Хелмсфорде, но никогда не посещал места происшествий и не вел расследований. До сегодняшнего дня.

Это дело, видимо, как-то связано с его прежней карьерой, но с чем именно? Нельзя сказать, что он всегда занимался чем-то особо важным. Придя в полицию с дипломом психолога, он некоторое время работал в Северном Лондоне, прежде чем уехать на повышение в Ливерпуль, а затем снова спустился южнее, в Эссекс. Несколько лет проработал в Ассоциации старших офицеров полиции, где занимался усовершенствованием классификации матерых преступников, потом два года учился в магистратуре по специальности «криминальная психология». Позади не было чего-то выдающегося.

Вскоре после моста через Брэйн и примерно через час после выезда из коттеджа Лэпсли свернул на дорогу, на которой, похоже, и случилась авария. Деревья сплетали ветви над машиной, а встающее за спиной солнце отбрасывало на дорогу густую тень.

Где-то ярдах в ста перед некрутым поворотом путь ему преградили полосатые ограждения. Сквозь деревья сочился яркий белый свет. Констебль с блокнотом с достоинством расправил плечи и направился к нему — его силуэт отчетливо прорисовывался на фоне фальшивого белого рассвета, — качая головой. Лэпсли остановил машину и опустил стекло.

— Инспектор Лэпсли, — сказал он, протягивая служебное удостоверение.

Полицейский взглянул на удостоверение, затем на Лэпсли. Он нахмурился.

— Видимо, вам следовало бы его обновить, сэр, — заявил он. — Фотография немного… устарела.

Лэпсли посмотрел на удостоверение в его руках. О'кей, волосы у него больше не каштановые и на фотографии их немного больше, чем в реальности, но если не считать размера воротничка рубашки, он не думал, что выглядит настолько не похожим на себя.

Однако вероятно, фотография сделана, когда этот полицейский бегал где-нибудь по детской площадке.

— А мне так нравится, — буркнул он.

Полицейский записал его имя и номер машины в блокнот.

— Отодвинуть для вас ограждение? — спросил он.

— Не беспокойтесь. Я оставлю машину на обочине и пройдусь пешком.

Обнаружить место аварии было нетрудно, оно находилось сразу за изгибом дороги. Криминалистическая бригада установила на треногах дуговые лампы, которые, несмотря на подбирающийся день, заливали пятачок резким слепящим светом. Лэпсли немного постоял, осматриваясь.

Запах бензина и горелой резины еще висел в воздухе. Двойной тормозной след, переплетающийся на дороге, показывал место, где машина затормозила, пошла юзом и завертелась, словно на сумасшедшей ярмарочной карусели. Лэпсли мог только представлять ужас, охвативший водителя, крутившего руль то в одну, то в другую сторону, будучи уверенным, что это не поможет и он, вероятно, обречен. Судя по следам, машина на большой скорости неслась по проселку, прежде чем впереди показался изгиб дороги. Что произошло? Может, внимание водителя отвлекла какая-нибудь домашняя сладость или телефонный звонок? Может, у него фары были настроены так, что он увидел поворот, когда уже было поздно? Или он попросту был пьян? Это установит вскрытие, но Лэпсли не мог не задавать себе эти вопросы. В один момент жив, в другой — мертв. Факты можно объяснить, а вот что творилось в голове водителя? Об этом всегда можно лишь догадываться.