Пятая профессия - Лоренсо Сильва Страница 6

Придерживаясь собственного совета, Сэвэдж, для того, чтобы вернуться в Акрополь, а точнее в район, находящийся к северу от него и представляющий самый знаменитый торговый туристический центр Афин — Плаку, выбрал совершенно иной маршрут. Войдя в узенькую извилистую улочку, он оказался в царстве мириадов мелких рынков, базарчиков и лавочек, магазинчиков и всякого такого разного. Несмотря на вновь сгустившийся смог, Сэвэджу удалось учуять готовящийся неподалеку шиш-кебаб, запах которого тут же уступил место аромату свежесрезанных цветов. Крикливые продавцы жестами приглашали покупать самодельные коврики, изделия из кожи, горшки и чугунки, серебряные браслеты и медные урны. Сэвэдж добрался до лабиринта узеньких переулочков, заскочил в подъезд, осмотрелся и, удовлетворенный тем, что наблюдения за ним явно не велось, прошел мимо таверны и протиснулся в лавчонку, торговавшую мехами для вина.

Внутри с балок свисали на крючьях грозди мехов: от кожи исходил сильный, но приятный запах. Чтобы пройти под ними, Сэвэджу пришлось наклонить голову, и таким образом он внезапно оказался возле прилавка, за которым стояла чересчур дородная женщина.

Знание Сэвэджем греческого было крайне скудным. Поэтому он заговорил заученными фразами.

— Мне нужен специальный товар. Мех для вина совершенно иного образца. Если бы ваш уважаемый хозяин согласился уделить мне несколько минут своего драгоценного времени…

— Ваше имя? — спросила женщина.

— Пожалуйста, скажите ему, что оно означает качество, противоположное “вежливому”.

Она уважительно кивнула и, повернувшись, прошествовала вверх по ступеням. Несколько секунд спустя женщина вернулась, жестом позвав Сэвэджа за собой.

Пройдя мимо углубления, в котором сильно небритый мужчина с обрезом пытливо рассматривал посетителя, Сэвэдж стал подниматься по лестнице. На верхней площадке дверь оказалась открытой. Сквозь проем Сэвэдж увидел совершенно пустую, за исключением одинокого стола, за которым восседал мускулистый человек, наливающий в стакан прозрачную жидкость, комнату.

Когда Сэвэдж вошел, хозяин воззрился на него в каком-то изумлении, будто его вовсе не предупреждали о визите посетителя.

— Это, что, привидение? — Несмотря на то, что он был греком, мужчина говорил по-английски. Сэвэдж ухмыльнулся.

— Может быть, мое лицо тебе незнакомо?

— Неблагодарный негодяй, не показывавшийся столько времени, что я и позабыл о том, что он когда-то звался моим приятелем.

— Дела, дела…

— Эти так называемые дела больно смахивают на миф.

— Нет, все было чрезвычайно важным. Но теперь я смогу кое-чем компенсировать свое отсутствие.

Сэвэдж выложил на стол греческий эквивалент десяти тысяч американских долларов. Раскладывая купюры, он покрыл ими круглые отметины, оставленные пополнявшимся регулярно стаканом, в который наливали узо. Запах лакрицы — узо готовилось с добавлением аниса — витал в воздухе.

Грек заметил взгляд, брошенный Сэвэджем в сторону бутылки.

— Тебя можно соблазнить?

— Ты ведь знаешь, что я пью крайне редко.

— Черта характера, которая является, на мой взгляд, вполне извинительной.

Грек раздул грудь как турман, и где-то в недрах его организма родился глухой смешок. По его состоянию нельзя было ничего сказать об алкоголизме. Похоже, что узо, словно формальдегид, сохраняло его тело в неприкосновенности. Отлично, до блеска выбритый, с глянцевыми, зачесанными назад волосами, он отпил из стакана, поставил его на стол и начал изучать деньги. Смуглая кожа излучала здоровье.

И все-таки, считая купюры, он казался Сэвэджу озабоченным.

— Слишком щедро. Чрезмерно. Меня это настораживает.

— Ко всему прочему я позаботился о спецподарке. Меньше чем через час, если ты согласишься отыскать необходимую мне информацию, тебе доставят бочонок самого лучшего узо.