По ее следам - Т. Р. Ричмонд Страница 58

Я пьян, Лиз. Со стороны, наверное, ничего не заметно. Даже напиться по-настоящему не могу. Ты только посмотри: все запятые на месте, хоть бы одну пропустил. Сегодня похотливый профессор надерется. Трезвая пьянь. Отличный оксюморон. Нет, ты только послушай – оксюморон. Уже совсем окосел, но продолжаю щеголять эрудицией.

Флисс знает про нас с тобой все. Я разобью ей сердце, если расскажу о том, что сделал с Алисой, но Флисс должна услышать правду. Не хочу уносить секреты с собой в могилу, мне уже нечем дышать под грузом тайн. Они разъедают душу, как ржавчина.

Ты всегда говорила про здесь и сейчас, Лиз. Но вот незадача: жизнь мимолетна, черт бы ее побрал. Кто бы мог подумать, а? Рак. Зараза настолько редкая, что ее развитие практически невозможно предсказать. Она не прикончит меня сразу, но вероятность того, что я доживу до семидесяти, ничтожно мала. Прошу прощения за неприятные подробности: болезнь, как и преклонный возраст, отнимает у человека чуткость и восприимчивость.

Могу ли я надеяться на что-либо, кроме презрения, с твоей стороны? Та Лиз, с которой я разделил часть своей жизни, не стала бы меня проклинать. Та Лиз, с которой мы гуляли по Чезил-Бич, которая восхищенно вскрикивала при виде Тициана и Караваджо в Национальном музее, широко улыбалась, когда узнала, что кости в основании оленьих рогов называются «пеньками», – та молодая женщина двадцати с чем-то лет, восторженная, как маленький ребенок. Понимание и прощение. И справедливость. Большего я не ищу.

Нам не надо себя стыдиться; не надо переписывать историю и заметать следы. Мы встречались, мы спали вместе, мы занимались сексом. Мы были.

Идет дождь. Наверное, останусь ночевать в офисе. Не в первый раз: я уже просыпался среди кипы бумаг, на телефоне мигали пропущенные звонки от Флисс. Вечно заставляю ее переживать. Законченный эгоист. Мне кажется, о человеке следует судить по его повседневным поступкам. По тому, что он говорит и делает изо дня в день, а не по единичным добрым или злым делам. Такая шкала оценки куда справедливее, не находишь?

Утро вечера мудренее, утром все наладится. Скажи мне, что так и будет. Скажи, что я усну. Что не буду сверлить взглядом стену, изо всех сил стараясь не заплакать, не буду прижимать к груди книги или выводить на запотевшем стекле: «Дж. Ф. Г. К. RIP». Скажи, что я проснусь, и мне снова будет девять или пятнадцать, тридцать пять тоже сойдет. Я стерплю порку отцовским ремнем, старый ублюдок никогда не отличался добросердечием, я молча снесу все школьные насмешки, беспросветные походы по врачам вместе с Флисс и безнадежные разговоры о детских именах, детских садах и школах, тягучее отчаяние среднего возраста. Я согласен на все, лишь бы не чувствовать под ногами черную бездну.

Позволь уснуть крепким сном. Позволь напиться пьяным. Позволь уйти безропотно и смиренно.

Много лет назад ты тоже едва не ушла во тьму… Скажи мне, ты не роптала? Тогда, в столовой, над головой – черные балки с боевого корабля эпохи Тюдоров, далеко под ногами – стол, до блеска отполированный локтями многих поколений ученых. Наверное, ты задыхалась от одиночества.

Когда мы расстались, я пошел к психотерапевту. Он любил повторять: боль всегда ищет выход. Сейчас моя боль стремится к тебе. Несправедливо, но больше ей идти некуда. А куда она отправится дальше – дело твое. Я слишком устал, мне уже все равно. Отличный сюжет для романа. Человек, который отчаянно боролся за самостоятельность, предает свою судьбу в руки другого.

Сжалься надо мной. Или брось на съедение львам.

Флисс справится. Она снова встанет на ноги, когда я покину этот мир. Я знаю, так и будет. Я горжусь ею. Жаль, что о себе я такого сказать не могу.

Спокойной ночи. Сладких снов. Не ложись на краю… Если бы у меня были дети, я бы повторял им это по вечерам.

Прости меня.

С любовью, Джем

* * *

Официальное заявление, выпущенное полицией Гемпшира, 7 апреля 2012 г., 17:22

Двадцатисемилетний мужчина, арестованный по подозрению в убийстве жительницы Саутгемптона, был освобожден от ареста без предъявления обвинений.

Полиция подтвердила, что задержанного отпустили после допроса по делу Алисы Сэлмон, погибшей 5 февраля.

Вчера новый свидетель дал показания, в результате чего был совершен арест, но житель южного Лондона был отпущен из полицейского участка сегодня днем.

Следователь Саймон Рейнджер предоставил следующий комментарий: «Мы продолжаем изучать обстоятельства смерти Алисы. Вскрытие показало, что она утонула, и мы прилагаем все усилия, чтобы выяснить, какие действия предшествовали ее гибели.

Я бы хотел поблагодарить тех граждан, которые уже оказали содействие следствию, и еще раз подчеркнуть, что мы ищем свидетелей, видевших Алису тем вечером или заметивших подозрительную деятельность на берегу реки Дейн».

Тело Алисы Сэлмон было обнаружено 5 февраля в 07:15.

Если вы располагаете какими-либо сведениями, имеющими отношение к этому делу, обратитесь в диспетчерскую службу полиции или позвоните по анонимной горячей линии по телефону 0800 555111.

* * *

Отрывок из допроса Элизабет Сэлмон, проведенного в центральном полицейском участке Саутгемптона следователем Саймоном Рейнджером и детективом Джули Уэлбек, 5 августа 2012 г., 17:45

Э. С. У вас есть дети?

С. Р. Да, дочка.

Э. С. Сколько ей?

С. Р. Семь. А что?

Э. С. Дети быстро растут, мы не в состоянии их защитить. Только помогаем выбрать правильный путь, а потом все равно отпускаем в свободное плавание. Они не стеклянные – ватой не обернешь, в шкаф не спрячешь. Как думаете, мы о них заботимся или попросту калечим?

С. Р. Миссис Сэлмон, вы сегодня обратились к нам по какой-то конкретной причине? Мы не ожидали вашего визита.

Э. С. Приехала, чтобы положить цветы… там, у реки. Должно быть, в феврале вода совсем ледяная.

С. Р. Вы хотели сообщить нам какие-то новые сведения?

Э. С. Прошло полгода. Вы нашли ответ?

С. Р. Я понимаю, через какую боль вы проходите.

Э. С. Понимаете? Вот уж сомневаюсь. Вы отработаете до конца смены, заполните бумаги – напишете, что я говорила бессвязно, вела себя странно, была нетрезва, – а потом пойдете домой, укладывать дочку спать, а я… Я не знаю, что мне делать.

Допрашиваемая встает, мечется по комнате, снова начинает плакать.

Э. С. Я ведь не дура.

Дж. У. Никто не говорил ничего такого. Принести вам чаю?

Э. С. Чай? Какой чай? Не надо. Он ее преследовал.

С. Р. Кто?

Э. С. Профессор, который пишет книгу об Алисе. Он преследовал ее, когда Али училась в университете… Воспользовался слабостью – пожилой мужчина и юная девочка, ей едва исполнилось восемнадцать, в первый раз уехала из дома. Мне плохо становится, когда я представляю, как он выжидал, пока Алиса станет уязвимой, чтобы заманить ее к себе в логово, а потом наброситься. Доченька моя, привели как на убой… Вот, есть доказательства. Кук прислал мне письмо, он во всем сознался.