Миф Линкольна - Стив Берри Страница 57

– Нет, ты все-таки осёл.

– Это я не нарочно.

– Тебе следует вернуться домой.

Кассиопея повернулась к двери. Коттон даже не шелохнулся.

Она не проявила к нему никаких чувств – ни на миг. Ни улыбки. Ни радости. Ничего. Ее лицо напоминало холодную каменную маску. Малоун пожалел, что попытался надавить на нее. Но ведь кто-то же должен.

Кассиопея уже стояла в дверях. Коттон не хотел, чтобы она уходила.

– Ты бы пристрелила меня? – спросил он.

Это скорее был риторический вопрос, на который он не ждал ответа.

Женщина обернулась и пристально посмотрела на него. Взгляд ее был тверд как гранит, лицо – каменная маска.

Затем она открыла дверь и вышла вон.

***

Салазар стоял на коленях на полу своего номера. Стоять на жестких досках было больно, и эта боль напоминала ему про невзгоды, которые приходилось терпеть пионерам во время их странствований по Западу. Каким только гонениям и преследованиям ни подвергались они, прежде чем обрели свободу и безопасность в Солт-Лейк-Сити! «Святые» обязаны вечно помнить об их самопожертвовании. Ибо сегодня они существуют лишь благодаря мужеству тех отважных мужчин и женщин, что вынесли все тяготы странствий, причем многие тысячи умерли, так и не дойдя до обетованной земли.

– Наши заповеди были не совместимы с общественными, религиозными и этическими заповедями наших соседей, – сказал ему ангел.

Призрак парил в дальнем конце комнаты внутри сияющего гало. Когда явился вестник, Салазар молился, перед тем как отойти ко сну. Что, если Малоун все-таки прав? Что, если их поступки – то, что Кассиопея украла книгу, а он взял ее себе – не что иное, как грех?

– Знай, что сие есть истина, Хусепе. Некий аристократ владел наделом земли. Однажды ночью к нему пришел враг, который порушил его живую изгородь, срубил его оливковую рощу, разрушил мастерские. Его слуги в страхе бежали. Хозяин виноградника сказал своим слугам: идите и соберите оставшихся, возьмите с собой тех, кто может держать оружие, – это мои воины; после чего ступайте и отберите у врага мой виноградник, ибо он принадлежит мне. Разрушьте их башню, разгоните их дозорных. И если они пойдут на вас, отомстите за меня моим врагам. Постепенно я соберу своих людей и верну себе эту землю.

Салазар выслушал притчу и понял ее смысл.

– То, что было сделано, было необходимо. Вернуть Сион можно только силой. Именно поэтому Небесный Отец дал своему народу того, кто поведет его за собой, подобно тому, как Моисей вывел детей Израилевых из Египта. Ибо вы тоже дети Израилевы и семя Авраама и вас надлежит вывести из рабства силой протянутой руки.

– Мои слуги собраны и готовы к битве.

– Любая победа и слава достается лишь упорством, верой и молитвой.

И он начал молиться еще истовее, после чего сказал ангелу:

– В разговоре с Малоуном я позволил гневу взять надо мной верх. Он похвалялся передо мною тем, что убил моих людей. В пику ему я тоже начал бахвалиться и сказал больше, чем было нужно.

– Не кори себя. Этого человека ждет вечная тьма. Твоей же наградой будет вечный свет. Книга в наших руках. Неверные не имеют на нее никакого права. Он же сделал это, чтобы причинить тебе вред.

Ему следовало воздать Малоуну за его грехи, но ему помешала Кассиопея. Интересно, она полностью слышала их с Малоуном разговор?

– Это неважно, – сказал ангел. – Она – отпрыск племени Сиона, и у вас общие цели. Будь ей отвратительно то, что нужно было сделать, она никогда не вмешалась бы в ваш разговор.

Что ж, звучит вполне убедительно.

– Она – твой союзник. Отнесись к ней как к союзнику.

Салазар посмотрел на призрака и, набравшись храбрости, спросил у него то, о чем раньше не решался спросить:

– Ты Мороний?

Ничто не существовало бы, если б не Мороний. Он жил на земле примерно в IV веке нашей эры и стал тем пророком, что закопал в землю историю своего народа, начертанную на золотых скрижалях. Спустя столетия он явился Джозефу Смиту и повел его туда, где были захоронены эти скрижали. Движимый божественным вдохновением и с помощью Морония, Пророк Джозеф перевел эти таблички и опубликовал их под названием «Книга Мормона».

– Я не Мороний, – сказал ангел.

Салазар был потрясен. Он был твердо уверен, что к нему явился Мороний.

– Тогда кто ты такой?

– Ты когда-нибудь задумывался по поводу своего имени?

Что за странный вопрос?

– Мое имя Хусепе Салазар.

– Твое личное имя древнее и происходит из еврейского языка. Фамилию же ты унаследовал от твоего отца-баска.

Это он тоже знал. Его фамилия происходила от названия средневекового города в Кастилии. Их благородное семейство сделало его своим.

– Ты – Хусепе. Что по-английски – Джозеф. Джозеф Салазар. Как у Пророка Джозефа Смита. У вас с ним одинаковые инициалы: Дж. С.

Он давно уже заметил это совпадение, хотя и не придавал ему значения. Отец нарочно выбрал ему это имя, в честь Пророка.

– Я – Джозеф Смит.

Хусепе не знал, что на это сказать.

– Я здесь для того, чтобы помочь тебе в битве, что ждет тебя впереди. Вместе мы восстановим свободу Сиона. Знай, Хусепе, Небесный Отец пообещал, что до того, как уйдет живущее ныне поколение, мы победим неверных и выполним все Его заветы. Все сбудется. Старейшина Роуэн поведет за собой Церковь, и ты будешь с ним рядом.

Салазар ощутил себя недостойным столь высокой миссии. Глаза его наполнились слезами. Как ни пытался он их побороть, все равно не смог. В конце концов он позволил эмоциям взять над собой верх и с рыданиями распростерся на полу.

– Плачь, Хусепе, плачь за всех, что отдали жизнь за наше дело, в том числе и я.

Салазар поднял глаза на призрака.

В тот день в июне 1844 года, когда его по сфабрикованному обвинению заточили в Иллинойсе в тюрьму, Смиту было всего тридцать восемь. На них с братом напала толпа бесчинствующих молодчиков. Оба, Джозеф и его брат Хайрам, пали жертвой пуль.

– Я шел, как агнец на заклание. Но я был спокоен, как летнее утро. Моя совесть была чиста, я ничем не оскорбил ни Бога, ни людей. Меня убили, но я умер с чистым сердцем. Потом обо мне говорили, что я пал жертвой хладнокровного убийства.

Да, тоже верно.

И все же взгляд смотревших на Хусепе глаз впервые был полон некоей пугающей силы.

– Моя кровь вопиет об отмщении.

Хусепе точно знал, что сказать в ответ.

– И ты его получишь. Это я тебе обещаю.