Огненная проповедь - Франческа Хейг Страница 56

Я взяла Кипа за руку, а Пайпер ответил:

– Да, вы рассказывали. И детали, которые вы нам сообщили, бесценны. И это подтверждает наши подозрения в отношении Совета и всего того, что, как мы опасались, сейчас наступает.

– Вы опасались, что это наступает? – съязвил Кип. – Спасибо за предупреждение.

– Мы точно не знали, что именно наступает. Но мы знали о новой власти в кабинете Совета, переплюнувшей даже Воительницу. Молодой Альфа. Начал совсем юным, но быстро поднялся. Действует под именем Реформатор.

Мои пальцы на руке Кипе мгновенно сжались. Пайпер продолжил:

– Сразу после своего восхождения он начал проталкивать радикальную линию, направленную против Омег. Вводил всё больше и больше ограничений для наших людей. Вел политику, чтобы гнать нас в приюты. Дальше – больше.

– Так это он правит Советом? – я с удивлением отметила, что мне удалось справиться с голосом и спросить вполне спокойно.

– Нет, – покачал головой Пайпер. – Он слишком молод и слишком радикален.

Из кипы бумаг на столе он вытянул один лист, который с первого взгляда напоминал рисунок фамильного древа. На нем был начертан список имен, более шестидесяти, каждый с изображением, и все соединены между собой стрелками. Он взглянул на Кипа.

– Ты умеешь читать?

Кип нетерпеливо кивнул. Пайпер установил палец на начало листа.

– Судья, – прочитала я и посмотрела на изображение рядом с подписью: старое лицо с пышной седой шевелюрой.

Пайпер кивнул.

– Он правит уже больше десяти лет и вначале был очень могущественен. Но мы давно подозревали, что теперь он номинальная фигура. Он им нужен – ему доверяют, более-менее симпатизируют, даже некоторые из наших людей. Но он всегда отличался умеренностью во взглядах. В былые дни он выступал против налогов и позволял совместное проживание в восточных регионах. Но эти новые лица – вовсе не его последователи.

– То есть теперь в Совете он в меньшинстве? – спросил Кип.

– Либо они держат его близнеца, – изрекла я бесстрастно.

– Мы думаем, что и такое возможно, – согласился Пайпер. – Человек с его убеждениями вряд ли станет использовать Камеры Сохранения для собственной безопасности. Мы думаем, что они держат его близнеца и тем самым манипулируют им.

– И кто это – они? – спросила я, хотя и так знала ответ. Палец Пайпер скользнул по схеме вниз, к группе имен.

– Вот: реальную власть имеют, по крайней мере, последние несколько лет Воительница, Инспектор и Реформатор. Все молодые и все радикальные.

Я наклонилась, чтобы рассмотреть изображения рядом с каждым именем. Лицо Инспектора выглядело несообразно дружелюбным. Под копной кудрявых темных волос глаза смотрели вполне приветливо, а на губах витала улыбка. Справа от него я увидела портрет Воительницы. Тонкое лицо, длинные светлые волосы зачесаны назад. Черты казались крупноватыми: дугообразные брови, выдающиеся острые скулы. В глазах не хватало той живости, что читалась у Инспектора, ее взгляд смотрел оценивающе и властно. Пайпер заметил, как внимательно я рассматривала изображения.

– Ты слышала о ней?

– Каждый слышал, – кивнула я.

– Хотелось бы мне никогда о ней не слышать, – признался он. – Она на редкость жестока. В сравнении с ней Инспектор и тот выглядит сторонником Омег.

Затем я увидела лицо Зака: Реформатор. Рисунок был схематичным, но художник хорошо постарался, изображая глаза Зака: их напряженное внимание и настороженность.

– Узнаешь кого-нибудь из этих лиц? Или имен? Значат ли они что-нибудь для вас? – он придвинул бумаги ко мне поближе.

Это мне напомнило о наших встречах с Исповедницей и ее картой. Я с одинаковым вниманием изучила все лица, но мои мысли и мой взгляд возвращались к Реформатору. Как ужасно, думала я, когда тебе приходится вот так скрываться: создать некий образ и всегда его придерживаться.

– Я слышала об этих двух, – указала я, тщательно следя за голосом. – Инспекторе и Реформаторе. Нам о них рассказывали в Нью-Хобарте.

Затем я увидела ее. Это изображение не было связано с древоподобной схемой остальных имен. Оно размещалось слева в пустом углу листа. Вслед за мной Пайпер посмотрел на набросок, изображающий лицо со спокойной усмешкой.

– Я всё думал, когда ты ее заметишь. Исповедница. Твой старый друг.

– Не совсем, – вымолвила я.

Я не могла отвести от нее взгляд. Просто удивительно, как несколько умелых штрихов смогли возродить весь ужас тех встреч в Камерах Сохранения и вторжения в мой разум. Пайпер продолжил:

– Она появилась на сцене около шести лет назад. Думаем, ее нанял Реформатор.

– Почему она работает с ними? – спросил Кип.

– Знаю, это кажется немыслимым, что она работает на тех, кто желает избавиться от таких людей, как она. Людей, как мы, – сказал Пайпер. – Но я думаю, что она работает скорее с ними, чем на них. Исповедница сильна. Они понимают это, используя ее в своих делах. В общем, она не пешка.

Я смотрела, как его палец задержался на лице Исповедницы, и вспомнила страх в голосе Зака, когда он говорил о ней.

– Я могу понять, почему она нужна им. Я вижу ее силу, – сказала я. – Но что ей нужно от них? Как сказал Кип, она-то что там делает?

Пайпер засмеялся.

– Ты думаешь, все Омеги хорошие? Что все они работают на благо человечества? Что нет Омег, которых можно подкупить золотом, властью или защитой?

Я встретила его взгляд.

– Что тогда насчет Альф? Ты считаешь, что все они – зло?

Он не ответил, снова посмотрел на лист, затем ткнул в лицо Зака с такой силой, что я едва подавила порыв сморщиться.

– Все наши источники приносят нам одинаковые вести – ключ в Реформаторе. Воительница по-своему труслива, Инспектор всегда выступал против Омег, но именно Реформатор начал вводить новую жесткую политику. Мы не знаем точно, держит ли он близнеца Судьи, но распоряжается всем именно он.

Хоть я приложила все усилия, чтобы не смотреть на изображение Зака, но увидела, как Кип вновь скосился на рисунок, внимательно прищурившись. Пайпер тоже это заметил.

– Он один, Кип. Как раз после его назначения в Совет, когда он взял Исповедницу работать с собой, чуть больше пяти лет назад, наши люди и стали исчезать. Не только близнецы Советников. Но и другие, причем в огромном количестве. Такие, как ты.

Кип вскинулся.

– Чья жизнь ничего не стоит, ты хочешь сказать?

– Я хочу сказать, люди, у которых нет прямой связи с Советом. Есть шанс, конечно, что твой близнец имеет какое-то отношение к Совету. Но это не сужает вопрос настолько, насколько ты надеешься. Там несколько сот советников, почти половина из них – женщины. Затем помножь на других женщин-Альф, которые так дороги советникам, что они захотят их защитить: жены, дочери, помощники, друзья. Любой из них может, в конечном итоге, иметь своих Омег в резервуарах. Но больше похоже на то, что у тебя нет связи с Советом. Что ты один из многих, кого они забрали для своих экспериментов. Омег, не имеющих ценности.