Присяжные обречены - Кэрол О’Коннелл Страница 56

Джоанна опустила глаза.

– Я думала, Мэллори использует Рикера, чтобы добраться до меня… и продолжать играть в свою игру.

– А теперь, – произнес Чарльз, – вы понимаете, что все как раз наоборот. Рикеру нужна помощь. Согласен, было жестоко со стороны Мэллори втягивать его в это, но и необходимо. Я бы не смог этого сделать. Вы тоже.

Джоанна кивнула.

– Может, из Мэллори вышел бы хороший психиатр.

– Едва ли. То, что она сделала, весьма опасно. Не думаю, что кто-то мог предположить подобный исход. И все же Рикер еще жив, не так ли? Кстати, переехать сюда – тоже идея Мэллори. Вы можете подумать, что это ради удобства, чтобы присматривать за ним тут, а не тащиться для этого в Бруклин, – Чарльз оглядел комнату. – Это единственная страховка, которую Мэллори смогла для него создать. У вас сложилось определенное мнение о Мэллори, должно быть, вам покажется это странным, но…

– Она поняла, к чему идет Рикер.

– Да, задолго до того, как это понял я. Мэллори всегда знала, насколько все серьезно. У нее отличные инстинкты. Это делает честь и вам. Она, похоже, твердо верит в то, что вы сможете…

– Она думает, я могу восстановить его за один день. Это невозможно. Все гораздо серьезнее и не ограничивается данным инцидентом. На то, чтобы узнать все причины, уйдут месяцы и даже больше, если еще начать разбираться с его злостью. Ведь именно поэтому он хлопает дверьми. Где-то на подсознательном уровне он постоянно озлоблен.

– Это началось не так давно. Я согласен, что проблема намного сложнее, чем кажется. Но может быть, все началось полгода назад. До этого…

– До этого он много пил. И это продолжалось многие годы, так?

– Ну… да.

Джоанна обвела взглядом комнату: вездесущий мусор и хлам свидетельствовали о депрессии и отчаянии, которые довлели над живущим здесь человеком. Вид комнаты навевал уныние.

– Чарльз, Рикер говорил мне, что вы знакомы с ним уже около четырех или пяти лет. Он всегда был таким неаккуратным?

– Да, но его старая квартира в Бруклине производила не такое удручающее впечатление, – Чарльз толкнул ногой коробку, где оказалась какая-то еда. По треугольной форме плесени можно было предположить, что это кусок пиццы.

– Там все по-настоящему заплесневевшие продукты он держал в холодильнике, – Чарльз попытался улыбнуться. – Ладно, в любом случае Рикер никогда не был неуравновешенным человеком. Никаких признаков нестабильного психического состояния. И он никогда не хлопал дверьми.

Джоанна кивнула, последние слова подтверждали теорию Мэллори: озлобленность Рикера началась после нападения на него полгода назад.

Ее мышь в рыжем парике обучалась быстро. Мэллори не подходила ближе, чем на двадцать шагов. Лишь на несколько минут он остановился, чтобы позвонить со станции «Уолл-Стрит», а потом они снова продолжили гонку по всему городу – поезда, станции, станции, поезда. Он был напуган, Мэллори видела: его черные очки съезжали, лоб покрылся испариной. Он обернулся – она улыбнулась, заставляя его почти споткнуться от неожиданности и страха. Мэллори знала, что его следующей остановкой будет «Гранд-Сентрал».

Джоанна наклонилась и дружески похлопала Чарльза по руке:

– Я вижу, что вы хотите мне что-то сказать. Что-то очень личное?

Да, она угадала, Чарльз покраснел, словно извиняясь за то, что ему приходится об этом говорить.

– Только между нами, – нерешительно начал он.

– Как доктор доктору, – ответила Джоанна.

– Я слышал эту историю от третьего лица, Луи Марковица.

– Приемного отца Мэллори.

– Да. Луи был начальником специального криминалистического отдела, и он очень беспокоился за Рикера, – Чарльз замолчал: только что он сам признал, что проблемы Рикера начались задолго до того, как в него стреляли полгода назад. – Не то чтобы я давал Луи консультацию. Вы знаете, я не практикую сам, я просто поговорил с ним, чтобы его успокоить. Луи не мог решить эту проблему с полицейским психологом, поскольку, по его словам, тот не вызывал в нем никакого доверия. Поэтому я оказался единственным, с кем Луи мог поговорить. Рикер зациклился на своей бывшей жене. К тому времени они были в разводе около пятнадцати лет. И то, что он был ей просто одержим – это мягко сказано.

Чарльз улыбнулся, угадав мысли Джоанны:

– Я знаю, вы считаете это безумием. Но в открытую на поведении Рикера это не отразилось. Он снял квартиру в квартале от своей бывшей жены, следил за всем, что она делает, знал, куда пойдет и где будет в определенный день, чтобы нечаянно пройти мимо по противоположной стороне улицы. Он пользовался своим положением полицейского, чтобы найти все ее штрафы за неправильную парковку, и это как раз привлекло внимание Луи Марковица. У бывшей жены Рикера было полно штрафов, он их все анонимно оплачивал. Вот до чего дошло. Но Рикер никогда не подходил к ней, даже не хотел с ней разговаривать, сомневаюсь, что он все еще ее любил, просто ее образ, образ их жизни вдвоем…

– Романтическое представление?

– Да. Несмотря ни на что, я считаю, что Рикер – очень романтичный человек. Ну вот, если вы повторите все это ему, полагаю, он меня четвертует. Его бывшая жена являлась лишь образом его прежней жизни, которую он не мог просто так забыть.

– Его прежней жизни, когда он был счастлив, – Джоанна попала в точку – Чарльз кивнул и опустил глаза. Повисла неловкая пауза. – А потом? – подтолкнула его Джоанна.

– Ну… Потом он действительно справился с этим. Рикер поговаривал о том, чтобы переехать оттуда еще до нападения. Перед тем, как это случилось, Рикер начал приходить в норму, никакой депрессии. Вот поэтому я думаю, что диагноз Мэллори правильный, – он виновато улыбнулся. – Извините, вам это неприятно. Но я не думаю, что решение этой проблемы требует, чтобы вы копались в его прошлом. Рикер не захочет разговаривать с вами о своей бывшей жене… только не с вами… особенно не с вами…

Чарльз выдержал ее взгляд еще немного, желая убедиться, что Джоанна поняла важность этого разоблачения и причину, по которой Чарльз решился на это. А причина была совершенно прозрачна, словно он высек на дереве сердце и открыто написал: «Рикер любит Джоанну Аполло.»