Доктор Смерть - Джонатан Келлерман Страница 56

— В этих пяти случаях исчезновения — тела так и не были найдены?

— До сих пор нет, — подтвердил Фаско. — Детектив, вы понимаете, что двести миль — это ерунда, когда есть приличные колеса. Берк содержал свои машины в самом лучшем виде — все сверкало и блестело. То же самое относится и к его жилищу. У этого парня страсть к чистоте и порядку. Дом его пах чистящими средствами, а кровать была заправлена ровно, будто по линейке.

— Как же все-таки его поймали на попытке отравить Рабиновича?

— Совершенно случайно. Берк совсем распустился, и в конце концов Рабинович отстранил его от дежурств. По словам Рабиновича, Берк посмотрел на него так, что у него мурашки побежали по спине. Через неделю Рабиновичу стало плохо. Как выяснилось, он принял цианид. Берк был последним, кого видели рядом с чашкой кофе Рабиновича, кроме секретарши, но она прошла испытание на детекторе лжи. Когда местные власти решили проверить на полиграфе и Берка, выяснилось, что он исчез. Впоследствии в шкафчике в комнате врачей были обнаружены иглы и ампула из-под пенициллина, а в ней следы цианида. Рабиновичу очень повезло, что он сделал только маленький глоток. Но даже несмотря на это он провел в больнице больше месяца.

— Берк оставил цианид в своем ящике?

— В ящике другого врача. Своего коллеги, с которым недавно повздорил. К счастью для последнего, у него оказалось железное алиби. Лежал дома с желудочным гриппом, никуда не выходил, полно свидетелей. Было подозрение, что его тоже отравили, но в конце концов все списали на грипп.

— Значит, в деле с отравлением против Берка у вас есть только то, что он смылся?

— Только это есть у полиции Рочестера. А у меня есть вот что. — Фаско указал на все еще завязанную папку. — И еще у меня есть Роджер Шарвено, квалифицированный специалист по респираторным заболеваниям. Полиция Буффало так и не удосужилась проверить сообщение о докторе Берке, но Шарвено в течение трех месяцев работал в «Юнитас» — тогда же, когда там работал и Берк. Шарвено упоминает о Берке и через неделю умирает сам.

— Почему полиция Буффало не проверила Берка? — спросил Майло.

— Будьте снисходительны, — улыбнулся Фаско. — Шарвено находился в возбужденном состоянии, его показания выглядели малоубедительными. На мой взгляд, это был человек с пограничным состоянием психики, а может быть, даже просто полный шизофреник. Он издевался над полицией Буффало целый месяц — делал признание, отказывался от своих показаний, потом намекал, что кое-кого из больных он действительно убил, но не всех. Созывал пресс-конференции, менял адвокатов, все больше и больше походил на сумасшедшего. Находясь в предварительном заключении, Шарвено объявлял голодовку, притворялся немым, отказывался показаться врачам-психологам. К тому времени, как он рассказал о Берке, им уже были сыты по горло. Но лично я уверен, что Шарвено знал Майкла Берка. И Берк имел на него какое-то влияние.

— Зачем Берку было рисковать, открываясь такому неуравновешенному человеку, как Шарвено? — спросил я.

— А я вовсе не говорю, что Берк ему исповедовался или отдавал прямые приказания. Я же сказал: имел на него какое-то влияние. Все могло быть едва уловимым — простое замечание тут, фраза там. Шарвено отличался крайней пассивностью, неуверенностью в себе, внушаемостью. А Майкл Берк — та самая пробка, что подходит к этому отверстию. Подчиняющий окружающих, манипулирующий людьми, в своем роде харизматичный. Не сомневаюсь, Берк знал, за какие ниточки дергать.

— Подчиняющий окружающих, манипулирующий людьми, умеющий обделывать грязные делишки, не вызывая подозрений, — сказал Майло. — И что дальше, он выдвинет свою кандидатуру в борьбе за государственную должность?

— Вы бы ужаснулись, ознакомившись с досье на тех, кто заправляет нашей страной.

— Бюро по-прежнему продолжает следить за государственными чиновниками всех рангов, не так ли?

Улыбнувшись, Фаско промолчал.

— Даже если ваш мальчик действительно является олицетворением зла, какое это имеет отношение к Мейту? — спросил Майло.

— Опишите раны на теле Мейта.

Майло рассмеялся.

— А давайте вы расскажете нам, какими, по-вашему, они должны быть. — Фаско уселся поудобнее, развернувшись боком и положив руку на спинку кресла.

— Разумно. Предположу, что Мейта сначала оглушили, вероятно, сильным ударом сзади по голове. Или удушающим захватом. В газетах сообщалось, что его труп был обнаружен в фургоне. Если это так, налицо некоторое несоответствие с привычкой Берка привязывать свои жертвы к деревьям. Однако пустынная дорога в лесу как раз в его духе. Конечно, она не такая безлюдная, как те глухие места, где он совершал преступления раньше, но это вполне соответствует возросшей самоуверенности. А Мейт к тому же был человеком известным. Подозреваю, что Берк заманил Мейта на встречу, скорее всего, изобразив заинтересованность его деятельностью. Из того, что мне известно о Мейте, эффективнее всего было бы воззвание к его честолюбию.

Он умолк.

Майло ничего не ответил. Его рука как бы случайно легла на папку. Нащупала бечевку. Медленно потянула за узелок.

— Как бы Берк ни устроил встречу, не сомневаюсь, что он загодя ознакомился с местом действия, разведал интенсивность движения на окрестных дорогах, оставил где-то рядом свою машину — так, чтобы до нее можно было дойти пешком. Правда, в его случае это расстояние измеряется милями. Скорее всего, машину Берк оставил где-то к востоку от места преступления, потому что в этом случае у него было бы несколько путей отступления. Живя в Лос-Анджелесе, Берк не мог обойтись без своих колес, так что он обязательно зарегистрировал машину под своей новой фамилией. Однако остается только гадать, воспользовался ли он собственной машиной или же украл чужую.

— Полагаю, вы прочесали архивы департамента транспортных средств, проверив все комбинации фамилий Берк, Раштон, Сартин, Сприн и так далее?

— Ваше предположение соответствует действительности. Все безрезультатно.

— Вы собирались высказать свои догадки относительно ран.

— "Догадки", — улыбнулся Фаско. — Жестокие, но точные, нанесенные хирургическим скальпелем или чем-то таким же острым. Возможно, имели место геометрические узоры.

— Что вы хотите сказать? — постарался как можно небрежнее произнести Майло.

— Вырезанные на коже геометрические узоры. Впервые Берк сделал такие в Анн Арбор, расправляясь с последней жертвой. Аккуратные алмазы-ромбы, нарезанные в области таза. Увидев надрезы, я подумал: это его своеобразный юмор. «Алмазы — лучшие друзья девушек». Но издеваясь над одной из жертв во Фресно, Берк сменил рисунок. Теперь это были круги. Так что не могу сказать, что это значит. Ясно только одно: наш мальчик любит поиграть.

— Во Фресно были два трупа, — напомнил я. — Только на одном были вырезаны геометрические узоры?

Фаско кивнул.

— Возможно, во втором случае Берка кто-то спугнул.