Змеиный зуб - Фэй Келлерман Страница 54

— Без кофеина. — В устремленном на Рину взгляде Декера промелькнуло недоверие. — Что-то ты очень спокойно к этому относишься. Гораздо спокойнее, чем я.

— Если у какой-то женщины не все в порядке с головой, разве ты в этом виноват? — Рина достала мешочек с кофе. — Вообще-то я готова побиться об заклад, что это она пыталась к тебе приставать. Как Лайла Брехт, верно?

— Господи, я давно забыл о ней. — Декер поднял бровь. — А ты, я вижу, нет.

— Разумеется. Ну так что, она пыталась тебя соблазнить?

— Вроде того.

— А ты, будучи хорошим профессионалом, отверг ее домогательства. Вероятно, этим ты здорово ее разозлил. Кстати, кто она?

— Жанин Гаррисон.

Рина наморщила лоб.

— Имя почему-то кажется мне знакомым.

Пока Декер вводил ее в курс дела, Рина засыпала кофе в кофеварку.

— Скорее всего, я видела ее фотографию где-нибудь на страницах светской хроники, — решила она, когда Декер закончил свой рассказ.

— Знаешь, меня все-таки просто поражает твое спокойствие. Со мной по дороге домой чуть нервный припадок не случился из-за всего этого.

— Тебе не стоило так беспокоиться — ты ведь, в конце концов, нормальный, здоровый мужчина.

Что-то в подчеркнуто бесстрастном поведении жены все же настораживало Декера. Неужели она старается сдерживать свое беспокойство, чтобы не травмировать его? Или за этим стоит нечто большее?

— Ты что-то от меня скрываешь?— спросил он, в упор глядя на жену.

Щеки Рины слегка порозовели.

— Что я могу от тебя скрывать?

Декер еще раз пристально посмотрел на нее и, помолчав, сказал:

— Ты подумала о Браме, верно?

— Он мертв, Питер, — спокойно ответила Рина. — Давай сменим тему.

— Когда вы оставались здесь одни... — Декер провел языком по внутренней стороне щеки. — Ничего ведь не было, правда?

Рина повернулась к нему. Лицо ее выражало гнев.

— Спасибо за доверие, — бросила она и вышла из кухни.

Декер последовал за ней, почти оглохнув от бешеных ударов сердца, отдающихся в голове.

— Признайся, что мой вопрос поставил тебя в тупик, — заговорил он. — У меня есть основания тебе его задать. Я видел, как Брам на тебя смотрел. И как ты смотрела на него, тоже видел.

Рина взяла в руки журнал, села за стол и принялась сердито листать страницы.

— Почему ты не отвечаешь?

— А с какой стати я должна тебе отвечать?

— С той стати, что я как-никак твой муж.

Рина промолчала. Декер резким движением выхватил у нее журнал. Рина посмотрела на него с ужасом.

— Прости, Питер, но у нас, евреев, не принято принуждать людей к беседе, если у них нет настроения разговаривать.

Декер почувствовал, что еще немного — и он сойдет с ума. Взглянув на свои руки, он увидел, что они дрожат мелкой дрожью. Тогда он глубоко вздохнул и прикрыл глаза.

— Ну хорошо, прости. На, держи. — Он протянул жене журнал. — Возьми... пожалуйста.

Увидев, что у мужа дрожат руки, Рина поняла, что он действительно в ужасном состоянии. Она не двинулась с места, но по щекам у нее потекли слезы.

Декер положил журнал на стол и сцепил кисти рук.

— Прости меня, Рина. Прости за мои подозрения. Я знаю, что между вами ничего не было. Просто у нас с тобой сейчас трудный период. После смерти Брама что-то изменилось в наших отношениях. Но ничего, мы с этим справимся. Надо только, чтобы мы оба старались и помогали друг другу, верно?

Рина кивнула. Лицо ее болезненно сморщилось. Декер рывком поднял ее на ноги и, крепко прижав к себе, стал гладить по спине, баюкая, словно ребенка.

— Все в порядке, милая. Все обойдется, вот увидишь. Я знаю, ты любила его. Он был прекрасным человеком. У тебя хороший вкус в том, что касается мужчин.

Рина крепче прижалась к мужу и сквозь слезы прошептала:

— Очень хороший.

— Я вовсе не нарывался на комплимент, но все равно приятно.

Рина осторожно высвободилась из его объятий и вытерла заплаканные глаза.

— Ну что, кофе будешь? — спросила она.

— С удовольствием. — Декер снова пошел следом за Риной на кухню и уселся за стол. — Господи, ну и неделя.

— Ну и год, — поправила его Рина, доставая из буфета кофейные чашки.

— Тоже верно.

— Со мной сейчас нелегко общаться, — сказала Рина. — Его смерть была для меня по-настоящему тяжелым ударом, Питер.

— Я знаю. Мне очень жаль.

— Я чувствую себя такой... виноватой. Мне кажется, что это была Божья кара или что-то подобное.

— Да это просто смешно! — с изумлением воскликнул Декер. — Извини, — смущенно пробормотал он, видя, что его слова задели жену. — Наверное, мне не следовало так говорить. Пойми, я вовсе не пытаюсь принизить твои чувства...

— Ничего, все нормально. — Рина снова вытерла глаза.

— Ни ты, ни он — никто из вас не сделал ничего плохого, Рина. У тебя нет причин для того, чтобы чувствовать себя виноватой.

— Если не считать кое-каких деталей. Того, например, что с момента смерти моего мужа прошло чуть более трех месяцев, а я уже сблизилась с другим мужчиной, хотя считала себя религиозной, верующей женщиной. И еще того, что Брам был гой. [10]И не просто гой, а студент духовной семинарии, готовящийся стать священником. Да еще и лучший друг моего мужа. Я чувствовала себя так, словно нарушила все принципы, законы и устои, какие только можно было нарушить, словно я совершила страшное предательство...

— Ицхак был мертв, Рина. Предать можно живого, но не мертвого.

— Можно предать память о человеке. — Рина налила кофе в чашки. — Брам тоже испытывал неловкость. Это было ужасно — любовь и одновременно чувство вины. Нам не следовало сближаться. — Она поставила одну из чашек с кофе перед Декером. — Ну вот, теперь ты все знаешь. Тебе стало от этого легче?

— Может быть. По крайней мере, теперь я понимаю, почему ты так убивалась. Рина, то, что Брам погиб, вовсе не было Божьей карой. Просто он совершенно случайно подвернулся под руку человеку, находящемуся не в себе.

— Возможно, та женщина была орудием в руках Бога, инструментом для осуществления Его воли.

— А может, мы все одноклеточные, за которыми кто-то наблюдает в микроскоп.

— Что ты хочешь этим сказать?

— Только то, что все это — полный абсурд.

— И ты говоришь, что не хочешь принизить мои чувства?