Минос - Маркос М. Виллаторо Страница 54

Один глоток виски со льдом. И никаких сигарет. Я взяла с собой книгу, но сегодня вечером так устала, что вряд ли смогла бы читать в постели. Продолжительная поездка предыдущего дня оказалась более утомительной, чем я предполагала. Даже вторая половина дня, которую я провела в кафе, не принесла мне желанного облегчения. Правда, вечерняя пробежка оказалась намного лучше, чем утренняя. Я нашла большой парк, в котором местные жители упражнялись в беге или просто выгуливали собак, где с деревьев свисал испанский мох и где никто не обращал внимания на странную женщину в спортивной одежде. А потом был ужин в кафе в гордом одиночестве, где я заказала салат и кусок морского окуня. И разумеется, с грустными мыслями о том, что нужно как-то кончать с этими одинокими ужинами. Мое расследование практически завершилось, и утром я собиралась отправиться обратно в Атланту. Именно туда, а не в Нэшвилл, где меня не ожидало ничего, кроме отстранения от работы. Конечно, я могла наслаждаться общением с матерью и сыном, а могла просто поехать к своей тетушке и провести какое-то время в ее гостевой комнате, где все равно было бы намного лучше, чем в этом безлюдном отеле.

В какой-то момент мне показалось, что я задремала.

Книга опустилась мне на грудь и лежала так не менее часа, прежде чем я почувствовала, как кто-то зажал мне рот рукой. В нос ударил знакомый запах одеколона, но на этот раз он был смешан с запахом пота. Он медленно поднялся с другой стороны кровати и свободной рукой выключил свет настольной лампы.

— Даже не думай доставать свою пушку.

Его слова прозвучали абсолютно спокойно, что вначале еще больше напугало меня, а потом разозлило. У меня не было оружия, и он еще раз напомнил мне об этом.

Я не могла разобрать черты его лица, но хорошо видела его темный силуэт. Этого было вполне достаточно, чтобы собраться с силами и нанести мощный удар кулаком в нижнюю часть темной фигуры. Я понимала, что вряд ли смогу долго сопротивляться, но если этот тип хочет убить меня, то ему придется изрядно повозиться.

К счастью, удар не оказался совершенно бесполезным. Темная фигура человека опустилась на пол, что дало мне возможность соскочить с кровати, включить лампу с другой стороны и благоразумно отойти в противоположный угол комнаты.

На полу, скрючившись от боли, лежал Текун Уман. Тот самый негодяй, который кастрировал офицера ДИА и в течение нескольких месяцев успешно скрывался от федеральных агентов. Сейчас он лежал на полу и прижимал обеими руками ребра, как будто я раздробила их бейсбольной битой.

Он перекрасил волосы, изменил стиль одежды и даже начисто сбрил свою шикарную бороду, но все эти перемены были совершены не для меня. На пол с громким стуком упал нож. Его нож.

Значит, он подстроил мне ловушку и выманил сюда, в Новый Орлеан. Но я никак не могла понять для чего. Чтобы убить меня? Или просто овладеть мной?

Впрочем, это не имеет никакого значения. Я осторожно подняла нож и быстро подошла к нему с другой стороны, стараясь держать оружие так, чтобы он хорошо его видел. Текун по-прежнему прижимал руки к нижней части тела, словно я врезала ему в промежность.

— Лежать! — решительно приказала я, когда он попытался подняться на ноги, но он немного поразмыслил и решил проигнорировать мое предупреждение.

Как мне хотелось в этот момент, чтобы в моих руках был не нож, а привычный пистолет. Я никогда раньше не имела дела с подобным оружием, и он, вероятно, хорошо понимал это по тому, как я держала его. А может быть, по моим дрожащим рукам. Как бы там ни было, но Текун сумел быстро справиться с болью и бросился на меня. Нож по-прежнему оставался в моей руке, но теперь он был прижат к моему правому боку. В мгновение ока он опрокинул меня на кровать и прижал к ней своим телом.

Значит, все дело, оказывается, в попытке изнасиловать меня. Значит, это все, что ему от меня нужно.

— Брось нож, — тихо прошептал он мне на ухо и сильно тряхнул свисающую с кровати руку. — Ладно, Ромилия, хватит дурачиться, брось нож.

В конце концов я вынуждена была подчиниться. Нож упал на ковер. Текун продолжал смотреть мне в глаза, но его лицо снова исказилось от боли. Через минуту он слез с меня, повернулся, поднял с полу нож, прижал бок левой рукой, а правую заложил за спину и потянулся, поморщившись от боли. Одновременно он сунул нож в невидимый чехол и попытался выпрямиться, но боль, видно была слишком сильной. Он медленно поплелся в другой конец комнаты и, как немощный старик, устало опустился на стул.

— Ya completamente rotas, [65]— тихо пробормотал он.

— О чем ты говоришь? — спросила я дрогнувшим голосом, пытаясь выглядеть больше злой, чем напуганной. — Я не могла нанести тебе такой удар, от которого ломаются ребра.

— У меня на днях был неприятный случай, в результате которого я поранил ребра. Ты могла добить меня окончательно.

— А что случилось?

Он улыбнулся:

— Прыгал по деревьям. — Он посмотрел на стол, где в беспорядке лежали разбросанные бумаги, отчеты и мои заметки. — Я вижу, ты получила мой пакет.