Кто не спрятался - Клер Макинтош Страница 53

Я не говорю ей, что сейчас мне трудно вообще кому бы то ни было доверять.

Я ухожу из кафе в девять утра. Времени остается мало, но я все равно решаю прогуляться на работу пешком по набережной. У меня колотится сердце от самой мысли о том, чтобы спуститься в метро, пусть мне и пришлось бы ехать по другому маршруту, не имеющему никакого отношения к указанному на сайте. Сердце стучит так сильно, что у меня кружится голова. Я пересекаю Стрэнд и направляюсь к отелю «Савой», затем спускаюсь к реке. Я внимательно наблюдаю за всеми. Вот тот мужчина передо мной, руки у него в карманах: знает ли он о веб-сайте? Зарегистрировался ли он там? А вон тот бизнесмен, обсуждающий по телефону очередную сделку, мужчина в теплом шарфе — преследует ли он женщин? Хочет ли изнасиловать их? Убить?

Я дышу неглубоко и слишком часто, останавливаюсь ненадолго и смотрю на реку, пытаясь нормализовать дыхание. Десяток людей в гидрокостюмах, готовясь плыть на байдарках, слушают инструктора, худенькую блондинку в ярко-розовом комбинезоне. Они смеются, несмотря на холод. За ними, в центре реки, пенный след на серых водах Темзы оставляет экскурсионное судно, на палубе — несколько туристов, ранних пташек, дрожащих от холода.

Кто-то дотрагивается до моей руки.

— С вами все в порядке?

Я отшатываюсь, точно меня обожгло. Со мной заговорил молодой мужчина, ровесник Джастина, но в деловом костюме и галстуке. У него самоуверенный вид, и я не сомневаюсь, что он получил отличное образование, или у него престижная работа, или и то и другое.

— Мне показалось, что вы собираетесь прыгнуть.

Сердце стучит так сильно, что больно ребрам, и я не могу подобрать слова, не могу сказать этому парню, что со мной все в порядке. Сказать, чтобы он не смел прикасаться ко мне. Я пячусь, качаю головой. Он поднимает обе ладони и нарочитым жестом указывает на свободное пространство между нами, прежде чем уйти.

— Психанутая какая-то…

Отойдя от меня шагов на десять, он оглядывается и крутит пальцем у виска. «Сумасшедшая», — шепчет он одними губами. И, судя по ощущениям, он прав.

До работы я добираюсь только к десяти. Прогулка пошла мне на пользу, и, хотя ноги побаливают, я чувствую себя сильнее, бодрее. Грехем разговаривает с какой-то женщиной в красных туфлях на высоких каблуках и в черном брючном костюме. Она перебирает стопку документов с описанием возможных вариантов аренды, и Грехем рассказывает ей об офисном здании на Истерн-авеню, с новыми туалетами и только что отремонтированной кухней, где сотрудники смогут оставаться в обеденный перерыв. Поприветствовав их, я, как и всегда, пробираюсь к своему столу. Судя по тому, как Грехем недовольно косится на меня, он в ярости от моего опоздания.

Он затевает скандал, как только женщина уходит, — ее отказ сразу же осмотреть предложенную недвижимость лишь усилил его гнев.

— Отлично, что решила заглянуть сюда, Зоуи.

— Простите. Этого больше не повторится.

— Но это постоянно происходит, не так ли? В последнее время ты опаздываешь каждое утро.

— Мне пришлось сменить маршрут на работу, и я не могу рассчитать, сколько времени он занимает.

Грехем не спрашивает, почему я так поступила. Ему неинтересно.

— Тогда выходи из дома с запасом. Ты не можешь просто являться сюда с невинным видом в десять утра, будто так и надо. Хотя бы извинилась!

Я попросила у него прощения и повторять свои слова не собираюсь.

— Я говорила с полицейскими.

Я ожидаю, что Грехем продолжит выволочку, будто я ничего такого не сказала, но он вдруг осекся.

— Почему? Что случилось?

Я медлю, не зная, что именно мне стоит рассказать. Я думаю о сайте, об этом «меню» для гурманов, в котором значатся только женщины, и мне приходит в голову, что Грехем Холлоу — из тех мужчин, которым очень нравится эксклюзивное членство в разнообразных клубах, и сайт для избранных пришелся бы ему по вкусу. Не сомневаюсь, если бы я рассказала ему, он бы не удержался и зашел туда, а мне хочется защитить всех этих женщин. Я не хочу, чтобы кто-то смотрел на их фотографии, скачивал анкеты со схемами их проезда на работу, пялился на них, будто они… просто какие-то неодушевленные предметы. А затем… что? Мне трудно смириться с мыслью, что все это правда. Что на женщин нападают, женщин убивают — просто потому, что кто-то продает их маршрут на работу. Это какой-то абсурд, что-то из области фантастики, а не из реальной жизни.

— Меня преследуют, — говорю я. Это недалеко от правды. На мгновение мне кажется, что я вижу обеспокоенность на лице Грехема, но это настолько для него нехарактерно, что я и сама не уверена, что заметила что-то подобное. — Полиция собирается выдать мне личную сигнализацию.

— Они знают, кто это делает? — В его голосе звучит обвинение, он рявкает на меня, будто не зная, как разговаривать со мной иначе.

— Нет.

И поскольку я сдерживалась столько дней, я начинаю рыдать. «Из всех людей, при которых я могла бы расплакаться, мне приспичило заливаться слезами именно при Грехеме!» — думаю я, глядя на ошеломленное лицо начальника. Я хлопаю по карманам в поисках носового платка и почему-то нахожу его в рукаве, достаю, громко сморкаюсь, а слезы все катятся. От облегчения уже не так сжимает грудь, и я наконец-то могу сделать глубокий вздох, но рыдания не прекращаются, и я громко всхлипываю.

— Простите… — удается выдавить мне. — Все это… очень напугало меня.

Грехем все еще стоит у моего стола и смотрит на меня. Вдруг он разворачивается, идет к двери, и я уже думаю, что он просто уйдет и бросит меня рыдать за столом. Но он запирает дверь и переворачивает табличку, так что теперь она повернута стороной «закрыто» к улице. Потом он подходит к столику, на котором стоит все для чая, и включает чайник. Я настолько удивлена его проявлением сочувствия, что даже прекращаю рыдать, и мои всхлипы сменяются икотой. Я опять сморкаюсь.

— Простите, правда.

— Тебе явно много приходится переживать сейчас. Это давно продолжается?

Я рассказываю ему свою историю, насколько это возможно без упоминания имени веб-сайта или принципов его работы. Говорю, что за мной следят уже некоторое время, и полиция связывает мой случай с двумя убийствами и несколькими нападениями на женщин.

— И что полиция предпринимает по этому поводу?

— Они хотят дать мне устройство личной сигнализации. Сегодня утром мне пришлось давать показания, поэтому я и опоздала.

Грехем качает головой, и его двойной подбородок трясется.

— Все в порядке, не думай об этом. Они знают, кто стоит за этими нападениями?

Я тронута — и поражена — интересом Грехема.

— Мне так не кажется. Они еще никого не арестовали за убийство Тани Бекетт и не могут отследить создателей веб-сайта.

Некоторое время Грехем раздумывает.