Ящер-3 - Эрик Гарсия Страница 53

Вошли два здоровенных, мышцатых мужика – руки как ноги, ноги как руки у статуи Свободы, а хмурые рожи кирпича просят.

– Где Дуган? – спросил первый, которого, как я после узнал, звали мистер Таджикки.

Я вытянул палец в сторону двери – глупо, Винсент, как глупо, – и второй костолом тут же за него ухватился и выгнул назад. Он точно знал, как далеко надо гнуть, прежде чем раздастся предательский щелчок. Этот парень прекрасно выучил анатомию – хотя сильно сомневаюсь, что на биологическом факультете университета.

Другой рукой вешая трубку, я помотал головой, превозмогая боль.

– Я его заместитель, – удалось выпалить мне. – Папаши здесь нет…

– Я уже и без тебя понял, что его здесь нет, – прохрипел Таджикки. На нем была стильная кожаная куртка, и до сего дня я не могу взять в толк, зачем ему понадобилась эта дурацкая толика хипповой внешности. Его выпуклостей эта самая куртка, мягко говоря, не сглаживала. – А где он?

– Не знаю, – искренне признался я. Папаша порой имел обыкновение исчезать в середине дня – то ли намеренно, то ли случайно. Однако обычно он возвращался с целой охапкой товара, а потому я никогда его ни о чем не спрашивал и полагал, что он просто делает закупки где-то на стороне.

Что же это было? Наезд? Кое-какие рассказы я слышал, но лично при подобных событиях никогда не присутствовал. Защитный рэкет? У меня было вполне определенное чувство, что эти парни пришли не за тем, чтобы просить скидку на мелкую партию шафрана.

Таджикки и его напарник – Сол, как мы узнали позднее – немного посовещались, нырнув за газетные стенды, а я тем временем держался за стремительно распухающий палец. Наполняясь кровью, плоть все сильнее давила на человеческую перчатку.

– Мы еще вернемся, – сказал наконец Таджикки, сметая с прилавка пригоршню лука-шалота. – Скажи Дугану, что к нему его новые деловые партнеры заходили.

С тем они и ушли, а я считанные секунды спустя уже звонил Джеку. Он прибежал на помощь, но поделать тоже ничего не мог – разве что вместе со мной ждать, пока Папаша Дуган вернется обратно в магазин.

Два напряженных часа спустя, в течение которых мы с Джеком глазели в окно, тревожась о том, что те два здоровенных силуэта опять покажутся на горизонте, Папаша вернулся, таща за собой тележку, полную побегов одуванчика. Этот сорняк, должным образом выращенный и пожатый, представлял собой сущий деликатес для определенных клиентов. Комписы в особенности тратили последние несколько баксов, только бы прожевать штучку-другую. Немного тревожно было видеть столько побегов одуванчика сразу.

– Ну как, парни, нравится? – спросил Папаша, входя. – Попробуйте-ка немного. Давайте, он весь мытый.

Но мы с Джеком слишком нервничали, чтобы интересоваться новым приобретением, а тем более его пробовать. Джек посмотрел на меня. Да, он был сыном Папаши Дугана, но я все-таки был его заместителем.

– Папаша, – сказал я, – тут сегодня два мужика заходили…

– Ты о них позаботился?

– Это были не покупатели. Они сказали, что они… в общем, что они ваши новые деловые партнеры.

Я от души надеялся, что Папаша станет это отрицать, что на его лице выразится радость или недоумение. Тогда все обернулось бы одним большим недопониманием, мы все вместе отправились бы поесть пиццы после закрытия и славно бы над всем этим посмеялись. Но этого не произошло.

Первым делом обвисли его губы. Постоянная ухмылка Папаши, которая, казалось, всегда там таилась, в любой момент способная перерасти в широченную улыбку, исчезла. Насколько я знаю, она уже никогда туда не вернулась.

Дальше запали щеки – добрых полдюйма плоти словно бы всосались в его лицо. Не знаю, объяснялось это дефектом личины или настоящая шкура Папаши уже иссыхала, но получилось именно так. Вид у него стал голодный, изможденный – вид приговоренного к тяжелому наказанию. И все это произошло в пределах пяти секунд.

– Они оставили свои имена? – спросил меня Папаша, и я помотал головой. Впрочем, это не имело значения – Папаша Дуган явно знал, кто они такие. Затем он дал нам с Джеком несколько баксов, велел разыскать Норин, сходить в кино, пообедать. И сказал, что сегодня вечером закроет магазин. Я пытался спорить, хотя и знал, что это безнадежно. Это был бизнес Папаши Дугана, и за ним здесь оставалось последнее слово.

Когда я на следующее утро пришел в магазин, то обнаружил там Таджикки и Сола, на чьи массивные талии бьши повязаны передники. Папаша объяснял им работу кассового аппарата. Я уже собирался дать задний ход обратно в дверь, но тут Таджикки меня заметил и подозвал.

– Мы с тобой на плохой ноге вчера разошлись, – сказал он, протягивая руку. – Если мы собираемся вместе работать, нам лучше ладить.

Он так крепко пожал мне руку, что чуть кости не поломал, но даже этого не заметил. Я вежливо кивнул и поинтересовался:

– А что вы, простите, здесь делаете?

– Я же вчера тебе сказал, – напомнил Таджикки. – Мы новые деловые партнеры твоего босса.

Вообще-то кое-какие фильмы я уже видел. И знал, что когда гангстеры приходят и говорят, что они «новые деловое партнеры», они на самом деле вовсе не собираются закатать рукава и с энтузиазмом взяться за работу. Они просто хотят урвать себе часть прибыли – или, еще более вероятно, общего дохода, – а также найти удобное местечко, где можно сидеть и жрать сладкие пряники по мере их поступления.

Но эти мужики были совсем другие. Они действительно хотели работать.

– Надо провести инвентаризацию, – говорил Таджикки – а потом, черт побери, реально брал в руки папку с тесемками и принимался расхаживать по магазину, рассчитывая наши потребности и перерасходы за неделю. Сол был настоящим монстром на погрузочной платформе, и ему нефиг делать было перекинуть пятисотфунтовый контейнер с поддона на полку, причем вся тяжесть этого контейнера равномерно распределялась по его широкой, толстой спине. Сказать правду, таких первоклассных работников у Папаши Дугана еще никогда не бывало.

Через два месяца мне там уже просто нечего было делать. Таджикки великолепно разбирался с покупателями, утешая их и умасливая. Этот виртуозный торговец затмевал даже блеск Папаши Дугана, когда речь заходила о понимании потребностей каждого отдельного человека и оптимальном их обеспечении. А Сол, тяжелый качок, делал всю работу в заднем помещении, дойдя даже до того, что каждую неделю проводил там реорганизацию хранения трав, чтобы отражать меняющиеся вкусы и демографию нашего района.

И внезапно, за многие годы до того, как это стало популярно, я подпал под сокращение штатов.

– Я больше не могу позволить себе платить тебе жалованье, – однажды днем сказал мне Папаша. – Извини, Винсент, но…

– Все нормально, – перебил я Папашу Дугана, вовсе не желая его таким видеть. В этом было что-то неправильное. – Я понимаю.

– Я сам едва над водой держусь. Эти парни… они заправляют магазином… и уже не я им, а они мне отстегивают. Ты об этом знаешь?