Человек под лестницей - Мари Хермансон Страница 53

Но сон бежал от него. Утомленные глаза должны были обязательно на что-нибудь смотреть. На потолок или на стены. Больной мозг лопался от странных мыслей, от мыслей, которые он никак не мог принять за свои. Эти ошметки были чужими, какой-то злой волшебник имплантировал их в его мозг, как наркотики, которые злой контрабандист прячет в своем чемодане среди прочих пожитков. «Это не мое! Это не мое!» — хотелось ему кричать, как при виде подсунутых ему чужих вещей.

Не выдержав этой пытки, он встал и прошел в детскую. Диванчик и кроватка были пусты. На полу лежали разбросанные игрушки.

Он спустился на первый этаж, прошелся по гостиной и кухне, и так по кругу. Его утомленное, измотанное тело не знало покоя.

Он вспомнил допрашивавшего его полицейского. Паула говорила, что они снова его вызовут. Но они так и не вызвали его. Но у них не было и других подозреваемых.

Он снова подумал о свидетельнице. О женщине, которую он перепутал с Бодиль, которой угрожал. Наверное, она не стала сообщать об этом в полицию, иначе его допросили бы еще раз.

Это показалось ему странным. Должна же она была прочитать об убийстве в газетах и вспомнить о его странном поведении.

Иногда ему даже хотелось, чтобы та женщина заявила о нем в полицию, сказала бы, что сначала Фредрик вел себя агрессивно, но потом успокоился и извинился. Очевидно, это было какое-то недоразумение. В первый момент она, конечно, испугалась, но потом поняла, что он не опасен. Просто разозлен и расстроен. Может быть, поссорился с женой.

Но женщина не дала о себе знать.

Фредрик ощутил голод и открыл холодильник. Там лежали перезрелые полопавшиеся помидоры. Мало того, они еще и заплесневели. Хлеб в шкафу зачерствел и превратился в камень. Паула совсем забросила хозяйство.

Собственно, он не хотел есть. Прислушавшись к себе, он сообразил, что не чувствует голода. Выпив еще чаю, он прошелся по комнатам.

Скоро ли они поднимутся? Долго они сидят внизу?

Он вышел в прихожую и рванул на себя дверь каморки.

— Паула! — закричал он.

Забыв о фонарике, он протиснулся в каморку и двинулся вперед, ощупывая валявшийся там мусор. Он вовремя не вспомнил, что потолок в каморке быстро становится низким, сильно ударился головой о лестницу и упал навзничь. Под руку ему попался моток провода. Он, кажется, видел его здесь и раньше, и еще какой-то твердый пластиковый предмет. Наверное, какая-нибудь игрушка Фабиана. Ясно, значит, он все-таки играет здесь, внизу. Эта вонючая каморка была его игровой площадкой.

Но сейчас Фабиана здесь не было. Он был где-то внизу. Фредрик явственно слышал его радостный смех.

Он заполз под лестницу. Вонь здесь была уже просто невыносима. Фредрик протиснулся под нижнюю ступеньку, где начинался лаз в подземный мир Квода. Просунув голову в отверстие, он закричал:

— Паула!

Она не ответила.

— Фабиан, это я, твой папа. Я хочу, чтобы вы вышли!

Ответа не было. Только страшная вонь била ему в нос. Здесь было не холодно. Жарко. И пахло железом, как возле труб парового отопления.

По лицу потекло что-то горячее, щекотавшее кожу. Он провел рукой по лицу и ощутил что-то липкое. Должно быть, он так сильно ударился головой о потолок, что пробил голову.

Он снова сунул голову в отверстие и крикнул:

— Отпусти их, Квод! Выпусти мою семью!

В ответ раздался лишь тихий издевательский смех.

Голова его уже целиком была в отверстии. Он скосил глаза вправо, влево, вверх, вниз, но ничего не увидел. Здесь было темно, как в мешке. Он протиснулся дальше, сунув в ход плечо и руку.

— Ты отнял их у меня, Квод. Всех отнял. Так возьми и меня! — Тяжело дыша, он изо всех сил старался протиснуться в лаз. — Ты слышишь? Возьми и меня! Я иду к тебе!

Но дальше протиснуться он не мог. Квод, Паула и дети были меньше и проворнее. Отверстие слишком мало для него.

Он попытался высвободить руку, но локоть застрял в проходе. Повернувшись, он попытался освободить одно плечо, потом другое. Безуспешно.

— Паула! Квод! Помогите мне! Я застрял, — задыхаясь, взмолился Фредрик.

Теперь они уже не считали нужным скрываться. Квод, Паула и Фабиан хохотали во весь голос. Он слышал даже счастливый детский смех Оливии, переливавшийся, как жемчужины в ручье.

Сердце его разрывалось от любви, и, несмотря на то что Фредрик оказался в ловушке, как загнанная в угол крыса, он тоже рассмеялся.