Заговор - Николя Бёгле Страница 52

Горстка мужчин в зале, похоже, была смущена. Двое из них встали и пошли к выходу.

Стиг Анкер бросил на них с экрана презрительный взгляд.

— Ты свободен, брат, и можешь уйти, но не плачь, когда твоя вера исчезнет, твоя цивилизация будет уничтожена, а тебе придется объяснять твоим детям: «Да, я мог избежать вашей гибели, взяв на себя ответственность, но вместо этого предпочитал передать больше власти вашей матери, потому что боялся ее рассердить…»

Остальные участники семинара смотрели вслед уходящим. Некоторые как будто сомневались, не последовать ли им за ними.

— А если женщины не захотят отказаться от власти, что тогда делать? — громко спросил рыжий мужчина с двойным подбородком. — Не убивать же их, в конце концов?

Стиг Анкер медленно повернул голову в сторону задавшего вопрос и погладил парализованную половину своего лица.

— Были времена, когда подобная процедура не отягощала совесть мужчины, сознающего свой долг. Но времена переменились, и настоящий мужчина научился доказывать свое превосходство иначе. Если женщина заняла ваше место, докажите остальным, что вы — тот, кто нужен на этом месте, что справитесь лучше ее, и место освободится само собой.

Рыжий, похоже, остался доволен ответом, как и его товарищи. Стиг Анкер по-дружески улыбнулся собравшимся, чтобы успокоить встревоженные умы. Еще слишком рано говорить им правду.

— Ваши вопросы достойны похвал и делают вам честь, братья. К сожалению, именно подобные сомнения являются причиной нашего поражения. Хуже всего то, что наши конкуренты предупреждают нас об опасности! Даже ислам спрашивает: почему вы стали слабыми и неуверенными в себе, христиане? Почему ваши верующие один за другим принимают нашу религию? Почему вы не способны сражаться за свою веру?

Голос Стига несколько секунд звучал, словно под сводами церкви.

— Если мы, мужчины, в чем и виноваты, то лишь в том, что отдали общество и церковь в руки женщин! Да, высшими руководителями пока еще являются мужчины, но на среднем уровне, с которым мы сталкиваемся ежедневно, одни женщины! Они учат дебильному катехизису, они размягчают скаутизм, превращают мессы в концерты хорового пения, а крещения в парады мод! Мы могли бы посмеяться над всем этим, если бы предательство не было столь гнусным, а момент столь серьезным.

Анкер опустил глаза и глубоко вдохнул. Его голос стал мощнее.

— Братья, настало время восстановить силу, которую хотел принести Иисус: храбрость, решительность, боевой дух, волю к сопротивлению. И насилие, если потребуется! Должен ли я напоминать вам, какая судьба была уготована менялам, изгнанным ударами плети из храма? Должен ли напомнить слова самого Иисуса, переданные Матфеем, 10: 34: «Не думайте, что Я пришел принести мир на землю; не мир пришел Я принести, но меч!» Будьте этим мечом, который освещает нашу дорогу и защищает наши семьи! Вы защитники ваших женщин и детей. А скоро станете героями нашей цивилизации! Закончить я хочу фразой Пьера де Кубертена, восстановителя Олимпийских игр: «Единственный подлинный олимпийский герой — это мужчина-одиночка. Женские олимпиады немыслимы. Роль женщин на Олимпийских играх, как на старинных турнирах, должна заключаться в том, чтобы увенчивать победителей». Господа, вы — рыцари нашей цивилизации. Защищайте ее.

Когда Стиг Анкер завершил свою речь, его лицо было в поту, на коже заметно проступили веснушки. Аплодисменты, сначала одиночные, затем все более многочисленные и, наконец, единодушные, заполнили зал. Все собравшиеся встали, в их глазах читались почтение и гордость.

Изображение основателя исчезло, и в амфитеатре воцарилась гробовая тишина. Ведущий занял место на кафедре.

— Ваша реакция недвусмысленно доказывает природное братство, которое объединяет нас и делает сильнее. Итак, прежде чем приступить к выполнению нашей программы, поблагодарим того, кто дал нам силу. Помолимся.

В тот момент, когда под куполом амфитеатра зазвучала молитва, за много сотен километров от него Стиг Анкер встал из-за стола своего просторного гостиничного номера, чтобы взять телефон.

Пора было сделать один телефонный звонок, который он откладывал уже два дня.