Убийственное совершенство - Питер Джеймс Страница 51

Был субботний день, удивительно теплый и солнечный, три дня спустя после того, как Наоми и Джон с детьми посетили доктора Тэлбота. Возможно, сегодня последний по-настоящему летний день в этом году, подумала Наоми.

Она стояла на стремянке в саду и собирала сливы. Пластмассовое ведерко было заполнено уже наполовину. Сквозь ветви дерева она видела, как Люк и Фиби играют на лужайке. Они уже успели поплескаться вместе с Джоном в надувном бассейне, который он недавно купил, и теперь принесли из дома Барби-принцессу и Кена-принца, а также почти всех своих животных, усадили их полукругом и принялись угощать всех чаем.

Фиби исполняла роль мамы — она разливала чай, а Люк раздавал всем кукольные тарелки с пластилиновыми пирожными. Они оживленно разговаривали с игрушками и друг с другом, и Наоми отметила это с удовольствием. Обычно Фиби и Люк общались только в собственной комнате, когда поблизости не было взрослых.

Над ухом прожужжала оса. Наоми отмахнулась от нее и вытянула руку — прямо над головой висела гроздь восхитительно спелых и сочных слив. С тех пор как они вернулись от доктора Тэлбота, она не находила себе места. Джон, похоже, был в восторге от слов психолога. Наоми обрадовалась гораздо меньше. Ее подозрения, что Джон и доктор Детторе за ее спиной договорились о чем-то еще, только усилились. Может, Джон даже знал, что у них будут близнецы?

И ее все больше беспокоило, что дети выглядят намного старше своих ровесников и все вокруг это замечают, хотя доктор Детторе в свое время предупреждал, что так оно и будет.

Что бы там ни было на самом деле, я люблю вас, мои хорошие. Я всегда буду любить вас — если только вы мне это позволите.

Если повезет, сегодняшний вечер будет достаточно теплым и можно будет подать напитки на веранде. Они пригласили в гости Кэролайн и Карсона Дикс; Джон собирался устроить одну из своих шведских «раковых вечеринок». Джон старался строго соблюдать национальные традиции, и Наоми всегда находила это несколько странным, если не сказать противоречивым в человеке, который куда больше верил в будущее, нежели в прошлое.

Она осторожно спустилась со стремянки и нагнулась, чтобы подобрать паданцы. Здесь, среди тени и солнечных пятен, было особенно хорошо и немного таинственно, как будто в сказочном мире. Наоми вспомнила, как в детстве пряталась в потаенных местах и сидела там часами, наедине сама с собой. Прилетела еще одна оса и принялась кружиться возле лица. Наоми отогнала ее, выпрямилась и понесла почти полное ведерко Джону и детям.

Джон сидел за деревянным столом на террасе. Рядом с ним лежал свежий научный журнал, но он не читал, а со странным выражением лица смотрел на Фиби и Люка. Наоми заметила, что он держит что-то в руке, и сначала приняла предмет за видеокамеру, но потом разглядела, что это диктофон. Джон постоянно снимал близнецов, словно хотел запечатлеть на пленке каждую минуту их детства. Наоми казалось, что он просто одержим этой идеей.

— Люк, Фиби, посмотрите! — воскликнула она.

Дети не обратили на нее ни малейшего внимания. Люк разговаривал с Фиби, и его речь показалась Наоми более беглой и уверенной, чем обычно. Фиби что-то ответила, тоже быстро и оживленно. Потом повернулась к своему розовому плюшевому слону.

— Об мде ожор пил чивнэс ечо ыт тшер ежл дыт.

Наоми нахмурилась, пытаясь разобрать слова.

— Аго ип ксук есе уно ы нджо бад, — ответил Люк.

— Тее гон ода ми еш лоы нос, — возразила Фиби.

Наоми посмотрела на Джона. Он предостерегающе поднял палец.

Люк и Фиби продолжали болтать друг с другом и со своими гостями, не глядя на родителей, как будто их там не было. Наоми, которой вдруг стало не по себе, поднялась и ушла в дом. Ей больше не хотелось слушать этот странный разговор. Она прошла в кухню и поставила корзину со сливами на стол.

Люк и Фиби не просто лепетали что-то по-детски. Их речь звучала как настоящий разговор на неизвестном языке, и оба говорили на этом языке совершенно бегло и свободно.

Они по-прежнему играли и продолжали разговаривать, Наоми видела их в окно, хотя и не могла слышать.

— Ты когда-нибудь слышала, чтобы они так говорили?

Наоми вздрогнула. Голос Джона раздался совсем близко, прямо за ее спиной.

— Никогда.

Он нажал кнопку на диктофоне.

«Об мде ожор пил чивнэс ечо ыт тшер ежл дыт».

«Аго ип ксук есе уно ы нджо бад».

«Тее гон ода ми еш лоы нос».

Джон остановил запись.

— Я не могу понять, что это за язык. Совершенно.

— Может, что-то африканское?

— Не знаю. Вряд ли.

Он снова нажал на воспроизведение, послушал несколько секунд и выключил.

— Дети иногда изобретают свой собственный язык, — сказала Наоми. — Я читала об этом. И близнецы делают так гораздо чаще, чем обычные дети. Что-то типа тайного языка, знаешь?

— Идиоглоссия, — задумчиво произнес Джон.

— Идиоглоссия?

— Выдуманная речь.

Наоми взяла со стола салфетку с рисунком, сложила ее и опять положила на стол.

— Это такая игра, Джон? Просто невинная игра? Или…

— Или?.. — подсказал он.

Наоми принялась складывать вторую салфетку.

— Или… они делают это, чтобы мы не понимали, о чем они говорят?

Джон улыбнулся:

— В двадцать-то месяцев? Не думаю, что они настолько коварны.