Сошедший с рельсов - Джеймс Сигел Страница 51

«Терпение, – уговаривал я себя, – терпение. Бери пример с Лусинды. Сколько ей пришлось вытерпеть, прежде чем она сумела затащить меня в этот номер! Дружеские обеды, романтические ужины… Если она выдержала, то выдержу и я».

* * *

Как-то днем я позвонил из номера Барри Ленге выяснить, как идет расследование. Прикоснулся к реальному миру. Реальный мир – кажется, так солдаты во Вьетнаме называли свой дом, то есть то, что существовало где-то далеко от фронта. А я и был на линии фронта – сидел в засаде, карауля противника.

Военные ассоциации порождало мое нынешнее казарменное положение. Каждое утро я делал зарядку: отжимался, гнулся, прыгал, махал руками и ногами – наращивал мускулы. Чтобы Васкес, когда снова скажет мне: «Хороший мальчик», – узнал, насколько я вправду хорош.

И еще. При мне по-прежнему был пистолет Уинстона. Я завернул его в полотенце и спрятал за батареей в ванной номера 1207.

Барри Ленге сообщил, что расследование продолжается: они подбивают бабки и ставят точки над i. Похоже, для меня все оборачивается не лучшим образом. Так что напрасно я не принял предложение. Во всяком случае, он мне вскоре позвонит.

Я поблагодарил его за то, что он уделил мне время, и положил трубку.

Затем проверил мобильник и обнаружил весточку от Дианы.

«Тебе звонил детектив Паламбо, – сказала она. – Заявил, что это очень важно. Я ответила, что тебя нет в городе».

Время истекало.

Оно кончалось и для меня, и для Сэма Гриффина. Если для него еще не кончилось.

* * *

Пятница, утро.

Я листал «Ю-эс ньюс энд уорлд рипорт» с заголовком на обложке «Проба сил в округе Палм-Бич». Иногда на меня бросал взгляд портье, иногда его помощник, иногда коридорный, но никто не говорил ни слова.

Такая уж это была гостиница – в ней останавливались бездельники. Поэтому никто не ожидал от них особой прыти. Можно было весь день спокойно сидеть на диване и наслаждаться чтением старых журналов.

«Гор уверен в абсолютной победе», – гласил очередной заголовок.

Коридорные размножились: к белому присоединился черный, оба в грязно-зеленой форме. Негр облокотился о конторку и беседовал с напарником.

Я захотел позвонить Анне. Мобильник был наверху. Я встал и направился к лифту. Белый коридорный мне кивнул, а черный отвернулся.

Мне показалось, я узнал негра. Это он дежурил в тот день, когда мы с Лусиндой сняли здесь номер. Двери лифта раздвинулись. Я вошел в кабину. Поднялся на двенадцатый этаж. Миновал коридор, мурлыкая под нос какую-то мелодию. Открыл дверь. И в комнате понял, что ошибся. Я видел негра не тогда.

Я поспешил обратно в лифт и нажал кнопку вестибюля.

Черный коридорный по-прежнему трепался с белым. Он стоял ко мне спиной, и я не мог определить, правильно ли мое предположение.

«Тебя зовут Чаком?»

Затаив дыхание, я обогнул конторку. И, скосив глаза, увидел лицо негра: сначала в четверть, затем в полный профиль.

«Если бы ты был из наших, тебя бы так и звали».

«Алфабет-Сити». Одиннадцать утра. Угол Восьмой улицы и авеню Си. Я ждал Васкеса. Но ко мне подошел не Васкес.

«Я отведу тебя к нему. Иначе какого хрена я сюда притащился?»

Теперь я видел черное лицо в три четверти. У меня закружилась голова, на лбу выступил липкий пот.

Это был точно он.

Тот крепыш, что обыскивал меня в узком проходе.

Я быстро повернулся к портье, и тот поднял на меня взгляд, словно спросил: «Насколько ты сообразителен, Чарлз?» Очень сообразителен – по крайней мере больше, чем семь месяцев назад.

Ведь даже у дураков бывает озарение.

Впервые я не предполагал, а знал.

Знал, где эта шайка собирается провернуть свое дельце опять.