13 минут - Сара Пинборо Страница 50

Они начали, и даже меня захватила их игра. Хейли была достаточно холодна, как для ее персонажа Элизабет Проктор, а Джеймс обладал тем даром, из-за которого за ним увивались все девушки. Но Дженни… Дженни всегда была для меня открытием. Даже сейчас, будучи не в себе, она все равно блистала на сцене. Полностью перевоплотилась в Мэри Уоррен. Она была Мэри Уоррен. Я вообще-то не завистливая, но Дженни я сейчас завидовала – так она была хороша. Интересно, она хоть понимает, насколько на самом деле талантлива? Мистер Джонс понимал. Он весь светился от радости, когда смотрел на нее. Мужчины и Дженни. Пчелы и мед. Но мы к этому еще вернемся.

– Великолепно! – воскликнул он, когда они дошли до конца эпизода. – Это правда было великолепно. Давайте еще раз. Выложитесь полностью.

Несмотря на то, что мне становилось жарко и я старалась не думать о пальто, сообщениях и ледяной воде, я поняла, что наблюдаю за ними. Мэри Уоррен больше не будет маленькой запуганной служанкой. Суд Эбигейл – мой суд – наделил ее властью.

– Да, но тогда судья Хаторн сказал: «Прочти нам заповеди твои!» – Дженни с диким взглядом и неконтролируемой страстью завладела сценой. – И из всех десяти она не могла произнести ни одной. Она никогда не знала заповедей, и они уличили ее в наглой лжи.

– И потому осудили ее?

– Зачем им делать это, если она сама себя осудила?

– Но доказательства, где доказательства?

Джеймс Энсор был хорош. Рациональный персонаж. Приземленный мужчина, который видел все как есть, потому что знал, какова его собственная роль во всем этом. Благодаря Дженни все играли сильнее. Даже стоящая между ними Хейли полностью вошла в образ.

– Хорошо. – Мистер Джонс снова был на ногах. – Отличная работа. Дженни, ты играешь уже идеально. Теперь давайте поставим Ташу на ее место для проверки света и посмотрим, что получится из этой задумки, – сказал он. – Если это сработает, Бекка станет помощником режиссера!

– Как я вижу, она должна стоять здесь. – Бекка вышла из кабинки и встала за отмеченным углом сцены, глядя вверх, чтобы удостовериться, что осветитель действительно прямо над ней. – А остальные актеры в промежутках между эпизодами будет сидеть на скамьях здесь и здесь – почти как в зале суда, тогда ей и всем остальным будет легко попасть на это место. Мы можем просто посадить их с краю.

Мистер Джонс был явно впечатлен, и Бекка светилась от счастья. Это было просто потрясающе, но у меня снова скрутило живот. Мы такие выносливые. Сильны не только наши тела. Пару часов назад Бекка орала на меня из-за того, что я струсила и не пошла к Беннет, а сейчас она была полностью сосредоточена на том, чтобы все сделать правильно. Мне было интересно, о чем она думает. Что она сказала Беннет, если нашла ее. Лицо у меня горело.

– Отлично! Таша! – позвал меня мистер Джонс.

Я не могла. Я покачала головой:

– Мне плохо. У меня кружится голова.

Ноги меня не слушались, а внутри черепа гудело. Я не хотела подходить близко к сцене. Близко к ним. Я пыталась уcпокоиться, но чем больше я старалась, тем сильнее горело мое лицо. От воспоминаний об этом мне и сейчас становится плохо. Когда представляю, что могло случиться. Что случилось. Облегчение и ужасное чувство вины смешались во мне. Это должна была быть я.

Мистер Джонс нахмурился, и все столпились вокруг меня, от чего мне было только хуже. Мне необходимо было пространство. Мне необходимо было, чтобы все оставили меня в покое. Я пыталась извиняться между глубокими, прерывистыми вздохами. Мое лицо покрылось липким потом.

– Ты должна это сделать, – сказала Хейли. – Тебе нужно постоять там всего пару минут, чтобы мистер Джонс посмотрел.

Я ее раздражала, это было очевидно. Она думала, что я притворяюсь. Пытаюсь привлечь к себе внимание.

– Может, тебе лучше прилечь? Или тебе принести воды? – спросил мистер Джонс. – Или позвонить твоей маме, чтобы она тебя забрала?

Все взрослые питают ко мне нежные чувства. Они не относятся ко всему так легко, как молодежь. Они не такие выносливые, как мы.

– Я буду в порядке через минуту, – сказала я, хотя отнюдь не была в этом уверена. – Почему-то вдруг поплохело. Закружилась голова. Мне просто нужно немного времени, чтобы отдышаться… Я не знаю, что со мной. Мне станет лучше через пару минут.

Хейли от досады даже цыкнула зубом.

– Но это же займет всего две минуты! – Она посмотрела на мистера Джонса. – Скажите ей, чтобы она встала и сделала это.

– Я это сделаю, – раздался чей-то тихий голос, и все повернулись в ту сторону. Это была Ханна со своим новообретенным стрежнем. – Я примерно Ташиного роста. Сейчас не обязательно, чтобы это была именно она.

– Однако же, – вставила Хейли, – надо видеть выражение ее лица, это так важно – момент триумфа на ее лице, когда Мэри Уоррен говорит, что меня обвинили в колдовстве. Именно это делает сцену такой сильной, а не просто освещение.

– Это правда, – сказал мистер Джонс, – но я же за всех вас отвечаю. Что, если Таша потеряет сознание или что-то в том же духе? И, честно говоря, от тебя, Хейли, я ожидал большего сочувствия. Вы вроде как лучшие подруги. Что со всеми вами сегодня происходит?

Наш угнетенный вид не остался незамеченным.

Он повернулся к Ханне и улыбнулся ей.

– Ты бы нас очень выручила.

– Но я думаю…

– Хватит, Хейли! Давайте просто сделаем это.

Усмиренная мистером Джонсом, Хейли бросила на меня долгий взгляд, а затем вернулась на сцену. Мистер Джонс посмотрел на Бекку, которая находилась у панели освещения, и она показала ему поднятый вверх большой палец.

И они начали, сцена разворачивалась, но в этот раз мне казалась, что все происходит очень медленно. Я знала, что сейчас будет реплика: «Я ей сегодня спасла жизнь». Тот момент, когда Эбигейл/Я/Ханна выходит на первый план, на нее падает яркий свет, а Дженни оказывается в тени. Я вдруг поняла, что невольно стала участницей действа, настолько хорошо все выглядело.

Крещендо нарастало, Проктор, отчаявшись из-за ее побасенок в суде, подступает к Мэри Уоррен, намереваясь ее ударить, а потом…

– Я ей сегодня спасла жизнь! – восклицает съежившаяся Дженни, указывая на Хейли.

Пятно света сместилось, высветилась фигура Ханны. Она изо всех сил старалась выглядеть способной манипулировать всеми. Торжествующей.

Вдруг все изменилось. Я почувствовала, что снова нахожусь под водой. Я видела это. Мы все видели это. Хейли произнесла свою следующую реплику, а потом все замерло. Долгие секунды неправильности.

Бекка была права. Выглядело это потрясающе. Но длилось всего секунду. Может, две. Затем свет снова изменился. Осветитель превратился в быстро падающую звезду. Раздался глухой стук – это он тяжело опустился Ханне на голову. Звук был недостаточно громкий, чтобы вызвать ошеломительный эффект. Она удивленно ахнула, прежде чем рухнуть на сцену. Мгновенное замешательство, которого не хватило даже на то, чтобы поднять руку к голове, ощутить боль, перед тем как ее лицо опустело, а ноги подкосились.