Почтенное общество - Доминик Манотти Страница 50

Похоже на правду. У Скоарнека перехватывает дыхание.

— Как вы об этом узнали?

Хороший вопрос. Нил старается сохранить спокойствие:

— Я ищу дочь с воскресенья. И быстро понял, что делаю это не один, Криминальная бригада шла по ее следам. По вашим. Когда ее задержали, меня предупредили, и я нашел ей адвоката. Он сообщил мне условия ее задержания. А также сообщил мне о флешке и свидании в полдень. Я не знал, с кем должен встретиться и что было в ячейке до востребования.

Молчание. Скоарнек размышляет.

Нил пользуется этим, чтобы разглядеть его. Парень гораздо приятнее Бональди, иссиня-синие подвижные глаза, но симпатии явно не вызывает. Этакий интеллектуал, занятый исключительно собой. Посмотрим, как он будет реагировать теперь.

— Адвокат сказал еще, что Сеф, когда ее задержали, должна была встретиться с одним из ваших друзей, с Жюльеном. Она убеждена, что его похитили, увезли в небольшом грузовике прямо у нее на глазах, на улице. Судя по всему, она не смогла рассмотреть, кто это, но уверена, что это полиция.

Скоарнек чуть не падает. Садится на скамейку, опускает голову, закрывает глаза.

На мгновение Нил опасается, как бы тот не потерял сознание.

Несколько глубоких вздохов, Эрван выпрямляется и постепенно успокаивается.

Для Нила очевидно, что Скоарнеку похищение Курвуазье представляется правдоподобным. И это настораживает.

Скоарнек обхватывает голову руками, пытается думать. Вероятно, о свидании не узнали, поскольку Курвуазье похитили раньше. А это значит, Facebook’ом не пользовались. Курвуазье просто выследили каким-то другим путем. Но кто? А при чем тут Сеф? Полиция что, следила и за ней? Можно попробовать проверить. В двух шагах телефон-автомат.

— Мне нужно позвонить. Подождите.

— «Мельница», Тамара. Да, полицейские были вчера, его подружка — как там ее зовут? — уже ушла. А что с моей машиной?

Но Скоарнек уже вешает трубку. За Сеф тоже следили. И если Facebook еще безопасен, то все прямые контакты с людьми закрыты. Страх, головокружение. Что делать?

Нил, которому надоело стоять у телефонной будки, берет Скоарнека за руку и увлекает его за собой в лабиринты узких улочек Марэ:

— Не знаю, кому вы звонили, но — не хочу показаться параноиком — разумнее будет отсюда уйти.

Эрван быстро вырывает руку, молча делает несколько шагов, потом оборачивается к Джон-Сейберу:

— Почему вы все это делаете?

— Потому что я люблю свою дочь и потому что она меня об этом попросила. Потому что я думаю, что она не убивала Субиза — впрочем, и вы тоже, — и потому что нужно ей помочь выпутаться из той кучи дерьма, в которую она вляпалась. А вы как раз и можете помочь мне это сделать.

Молчание. Когда они выходят на Вогезскую площадь, Скоарнек спрашивает:

— Мне нужно где-то укрыться на несколько часов, дней, может быть. Не могли бы вы помочь?

Нил отвечает не сразу, проходит несколько секунд, прежде чем он произносит:

— Возможно. Можно попробовать.

Вторая половина дня. Снова кабинет Жоэля Кардона. На этот раз при встрече присутствует еще один человек, которого глава комиссариата представляет Парису и Перейре как главу юридической службы. Ни одно имя не произносится.

Полицейские начинают с отчета о ходе расследования и сообщают о своих сомнениях в виновности Скоарнека и Курвуазье в деле Субиза.

— Наши данные, в частности в том, что касается телефонных переговоров, дают возможность предположить, что ваши отношения с Бенуа Субизом были значительно более тесными, чем вы нам ранее сообщали.

Кардона, который до этого момента их вежливо выслушивал, лишь отрицательно качает головой.

Тут вмешивается подчиненный Кардона:

— Отношения месье Кардона с Субизом носили конфиденциальный характер.

— Прекрасно понимаю, — отвечает Парис, — но, возможно, имело смысл сообщить нам, что майор вел потенциально опасные расследования о деятельности компаний с участием мафиозных капиталов.

— Каких же именно?

— «Тринити групп», месье Кардона. — Парис умышленно не обращает внимания на юриста. — Что вы можете сказать нам об этом? Естественно, мы не посягаем на государственную тайну.

Легкая тень удивления пробегает по лицу Кардона. Он знает, о чем идет речь, но не думал, что название компании прозвучит в ходе разговора. Тем не менее он предпочитает хранить молчание.

— Откуда вам известно об этой компании?

— Мы полицейские. Поиск информации — наша ежедневная работа. Впрочем, разве не для этого вы использовали Бенуа Субиза? — Парис лицемерно улыбается, по-прежнему не отводя взгляда от Кардона. — Так что же с «Тринити групп»?

— Нам нечего сказать вам по этому поводу. — Голос помощника.

— Даже по поводу нелегальных захоронений отходов, производимых этим предприятием? Вы с ними работаете?

— Или вы намереваетесь с ними работать? — вступает Перейра.

На этот раз Кардона не может сдержать своего возмущения:

— Боже упаси!

— Тогда кто же?

Глава юридической службы бросается было в объяснения, но его перебивает Кардона:

— Эта информация, как и все, что касается деятельности Бенуа Субиза, относится к области оборонных секретов. Если вы хотите поднять эти дела, необходимо оформить заявку по установленной форме. Теперь же прошу меня извинить — слишком много работы.

Полицейские уходят из комиссариата раздосадованными.

— Этот старый пройдоха наверняка знает, кто убил Субиза, но отказывается сообщить об этом. — Перейра начинает свой монолог еще в лифте. — А мы барахтаемся как слепые котята.

Парис не обращает внимания на слова своего заместителя. Еще во время беседы с Кардона он получил сообщение от Куланжа. Парис перезванивает, выслушивает своего подчиненного, поворачивается к Перейре:

— Плохие новости. Тело Курвуазье сегодня утром было выловлено в Марне. Сразу после опознания тело отправлено в Институт судебно-медицинской экспертизы. Баллестер и Куланж уже на месте.

— Вот дерьмо!

— Поехали.

Вскоре полицейские уже стоят в длинном холодном зале на набережной Рапе, где мертвых больше, чем живых. Вскрытие еще не началось, но после первого, поверхностного осмотра судмедэксперт обнаружил гематомы на грудной клетке. С левой и правой стороны. Справа гематома более значительна, а вздутие дает основание предполагать наличие травматического пневмоторакса.

Баллестер зачитывает свои первые записи:

— «Эксперт полагает, что удар оказался слишком сильным, были травмированы ребра и задеты легкие. Возможная причина смерти — асфиксия».