Минута до полуночи - Дэвид Бальдаччи Страница 50

– В Бюро около одиннадцати тысяч специальных агентов мужчин и примерно две тысячи семьсот спецагентов-женщин, то есть соотношение более чем четыре к одному в пользу мужчин. А среди специалистов-координаторов, или в администрации, как вы изволили выразиться, на девять тысяч пятьсот мужчин приходится более тринадцати тысяч женщин.

– Мне неизвестны точные цифры, но я благодарю вас за информацию.

– Соотношение агентов не становится более благоприятным для женщин.

– Агентом быть трудно. Я не утверждаю, что женщины на это неспособны. Ваш босс тому доказательство. Но если женщина хочет иметь детей и семью, возникают проблемы. Бюро не приветствует подобные вещи.

– Быть может, им следует пересмотреть свой подход, ведь сейчас они лишают значительное число квалифицированных женщин настоящей работы.

– Уж не знаю, что вам ответить, я всего лишь рядовой в окопах.

– Я достаточно долго работаю с агентом Пайн. Она великолепный специалист.

– У меня нет в этом ни малейших сомнений.

– Я навела о вас справки, агент Ларедо.

Он распрямил плечи и заметно помрачнел.

– Прошу прощения?

– После того как я рассталась с агентом Пайн и прежде чем вернулась сюда, мне удалось поговорить с подругой. Из администрации. А она побеседовала еще кое с кем. И я очень быстро получила право на запрос о вас. Быстро для тех, кто работает в администрации.

Казалось, в светло-зеленых глазах танцуют электрические заряды.

– Я не уверен, что мне это нравится, – заявил Ларедо. – И сомневаюсь, что у вас есть право заниматься такими вещами. – Теперь он даже не пытался скрыть гнев.

– Вам еще не доводилось делать запрос на других членов Бюро? – осведомилась Блюм.

Ларедо собрался что-то ответить, но передумал и просто промолчал.

– Вы будете рады узнать, что на мой пришел положительный результат. Вы на хорошем счету. В вашем досье нет никаких проблемных моментов, – продолжала Блюм.

– Я бы мог и сам вам сказать, если бы вы спросили.

– А вы бы мне ответили?

– Едва ли. Я бы посчитал, что вас это совершенно не касается. Значок, который я ношу, уже сам по себе свидетельствует о моих достоинствах.

– Мне нравится иметь подтверждение.

– А теперь вы говорите как агент, а не администратор.

– Вас удивит, когда вы узнаете, как много умений агента администратор вроде меня приобретает за годы работы в Бюро. Но я не уверена, что это действует в обе стороны, – спокойно сказала Блюм.

Густые брови Ларедо полезли вверх.

– Что вы хотите сказать?

– Вам известны процедурные методы быстрого получения необходимого оборудования?

– Ну…

– Или как созвать удаленную конференцию с более чем пятью участниками, часть из которых находится за пределами США?

– Я…

– Или отрегулировать проблемы с суточными за работу во время праздников? Или какая часть вспомогательного персонала наиболее важна, если вы хотите организовать поиск в приоритетных базах засекреченных данных? Или как решается простой вопрос о том, какой департамент отвечает за поставки кофе?

– Я полагаю, что для решения подобных проблем и существует вспомогательный персонал.

– Вот именно. Мы команда. И вместе мы делаем большую и трудную работу, максимально используя наши общие возможности.

– Куда вы ведете?

– К моему исходному вопросу. Вы не хотите рассказать мне о себе и агенте Пайн? Именно это я имела в виду ранее – впрочем, вы меня прекрасно поняли.

– Я не думаю, что тут есть о чем рассказывать.

Блюм разочарованно откинулась на спинку стула.

– Я уже упоминала, что проводила неофициальные тренировки агентов, чтобы обучить их распознавать, когда люди начинают напускать туман? – спросила она.

– Вы хотите сказать «лгать»? Да, агенты проходят очень качественную подготовку в данном вопросе.

– Повторение пройденного еще никому не мешало.

– Хорошо, – со вздохом сказал Ларедо. – Так объясните мне. Вы думаете, я лгу?

– Вы смотрите вниз и вправо и скрещиваете руки на груди, когда отвечаете: «Я не думаю, что тут есть о чем рассказывать». Классическая попытка спрятаться в коконе или уйти от ответа. Кроме того, я вырастила шестерых детей. Вы бросаете на меня сердитые и дерзкие взгляды, какими отвечал мой девятилетний сын, когда делал что-то нехорошее, но отказывался это признать. Вы все еще хотите продолжать закрываться и повторять, что тут «нечего рассказывать»?

Ларедо помрачнел еще больше.

– Вы очень быстро подходите к границе, мэм. Мне бы не хотелось подвергать опасности вашу долгую карьеру в Бюро.

Она посмотрела на него без страха или гнева – в ее глазах была лишь печаль.

– Сожалею, что у вас возникло такое ощущение. Но я с пеленок учила своих детей, что честность лучшая политика, агент Ларедо. Здесь мы с вами совершенно определенно расходимся.

Она встала.

– Агент Пайн цепкая, умная, легко приспосабливается к обстоятельствам и физически сильная, – сказала Блюм.

Он пожал плечами.

– Вы не сказали мне ничего нового, я все это про нее и без того знал.

– И еще она не умеет прощать. Как себя, так и других – тех, кто не соответствует ее высоким стандартам.

Ларедо холодно на нее посмотрел.

– У меня собственные стандарты, – ответил он. – И они дьявольски высоки. Столь же высоки, как у нее.

– Тогда у вас с ней не будет проблем. Я буду считать, что так и есть, и стану двигаться вперед, опираясь на ваши слова. Благодарю вас.

Она повернулась и ушла, оставив Ларедо угрюмо смотреть ей вслед.