Аэрофобия 7А - Себастьян Фитцек Страница 5

Начинается!

Матс протиснулся со своим кейсом мимо пахнувшей кофе бортовой кухни, которая находилась на уровне центрального аварийного выхода прямо над крыльями, как фраза какой-то взволнованной женщины заставила его остановиться.

– Вы меня не понимаете!

Ключевые слова для психиатра.

Матс посмотрел налево в кухню на высокого стюарда, чья темно-синяя униформа казалась сшитой на заказ. Мужчина стоял рядом с кофемашиной и беседовал с молодой рыжеволосой женщиной, которая держала на руках ребенка.

Снаружи было двадцать восемь градусов, но нагеленные волосы стюарда выглядели так, словно он только что попал под моросящий дождь с сильным ветром. Лишь со второго взгляда можно было заметить, что эта прическа с эффектом растрепанности стоила ему продолжительного времени, проведенного перед зеркалом.

– Мне действительно очень жаль.

Стюард умудрился понимающе кивать и одновременно незаметно коситься на массивные наручные часы, в то время как мать ловко удерживала на бедре своего лепечущего ребенка.

– При онлайн-бронировании мне подтвердили место для пассажиров с детьми, – устало сказала женщина. Она повернулась спиной к Матсу, но по дрожащему голосу он догадывался, что она вот-вот расплачется.

– По-моему, старик передо мной заснул, – услышал Матс недовольный голос подростка. Теперь он блокировал проход, но интерес к эмоциональному конфликту на бортовой кухне был слишком велик, поэтому он сделал шаг в сторону, чтобы пропустить остальных пассажиров.

– Я очень хорошо вас понимаю. – Стюард попытался успокоить мать. Его прямая уверенная осанка говорила о большом опыте и профессиональной компетентности, но голос выдавал нетерпение. – Но я ничего не могу сделать. К сожалению, в Чили нас обеспечили не теми детскими люльками. Они не помещаются в крепления для перегородки перед вашим креслом.

– И я теперь должна тринадцать часов держать ребенка на коленях?

Она качнула бедрами, чтобы успокоить захныкавшего младенца.

– У Зуцы колики, – пояснила она. – Я боюсь, что она всю ночь будет кричать, если ее не уложить.

Еще один понимающий кивок, еще один взгляд на часы.

– Я бы очень хотел это исправить, но, к сожалению, ничем не могу вам помочь.

– Возможно, я смогу. – Матс услышал свой собственный голос и тут же пожалел, что вмешался.

Две пары удивленных глаз уставились на него.

– Простите, что вы сказали? – спросила мать, обернувшись к Матсу.

Свет в бортовой кухне, которая, насколько Матс знал, официально называлась «камбуз», был ярким и неприветливым. Он подчеркивал каждый недостаток кожи и каждую морщину на лице молодой женщины. Ее глаза были красными, как и волосы, и она выглядела такой же уставшей, каким он себя чувствовал. Она нанесла на губы неяркую помаду, которая подходила к ее веснушкам, а украшения и одежда говорили о том, что, несмотря на беспомощного младенца на руках, она хотела, чтобы ее воспринимали не только как мать, но и как женщину.

– Вы можете занять мое место.

Первые – за долгое время – немецкие слова неуклюже сорвались с его губ, и едва он услышал себя, как пожалел, что они не застряли у него в горле.

– Ваше место? – переспросила мать.

Его наметанный глаз уловил минимальное сокращение ее круговой глазной мышцы. Какой бы уставшей ни была молодая женщина, ее мускулатура непроизвольно просигнализировала Матсу верный признак искренней радости.

– Я могу предложить вам место 7А, – подтвердил Матс.

– Это бизнес-класс, – удивленно произнес стюард. На серебряном бейдже на лацкане сверкала надпись «Валентино», и Матс не знал, фамилия это или имя белокурого красавчика.

Возможно, тот задавался сразу двумя вопросами: почему мужчина уступил совершенно незнакомой женщине свое удобное место на таком длинном рейсе и что он тогда делал в экономклассе?

– Боюсь, в бизнес-классе тоже нет люльки для вашей малышки, – вставил он.

– Но сиденья настолько широкие, что Зуца сможет удобно лежать рядом с вами, – перебил его Матс и указал на девочку. – Если верить рекламе, кресло можно превратить в кровать.

– И вы действительно хотите уступить мне это место? – недоверчиво спросила мать.

Нет, – подумал Матс и еще раз спросил себя, какой черт его дернул. Волнение усиливает страх. Простая формула. Он ведь твердо решил пройти к своему месту, наизусть выучить заламинированный листок с инструкцией по безопасности, проверить расстояние до аварийных выходов и, после всех демонстраций бортового персонала, начать свой аутотренинг. И вот отклонился от своего плана уже в первые минуты посадки.

Какая-то контрпродуктивная глупость!

И к тому же, как он мог взять на себя такую ответственность и уступить место 7А именно матери с ребенком?

Но с ним такое часто случалось. На работе со своими пациентами он был воплощением спокойствия и благоразумия. В частной жизни ему постоянно приходилось бороться с раздражением, которое появлялось из-за его эмоциональных колебаний.

Так как взять свое импульсивное предложение обратно теперь уже было нельзя, Матс лишь спросил:

– Так вы берете мое место?

По лицу матери пробежала тень, и уже не нужно было разбираться в мимических микровыражениях лица, чтобы увидеть в ее глазах разочарование.

– Видите ли, господин…

– Крюгер.

– Рада с вами познакомиться, господин Крюгер. Меня зовут Салина Пиль. Видите ли, проблема не только в люльке. – Она указала на стенку, которая отделяла бортовую кухню от пассажирского салона и за которой где-то в глубине самолета находилось ее место. – Я сижу с группой подвыпивших шумных мужчин. Вы действительно согласны на такую компанию?

Проклятье.

Если бы Салина просто вежливо отказалась, он, наверное, дружелюбно кивнул, попрощался и прошел бы дальше. Но сейчас, зная, что она вдвойне нуждалась в помощи, он не мог бросить ее в беде.

– Мое предложение не такое уж и великодушное. Видите ли, я не собираюсь меняться с вами местами. У меня есть еще одно место на борту.

– Но… почему? – Она удивленно посмотрела на него.

– Я очень боюсь летать. Готовясь к этому полету, я проанализировал все доступные статистические данные по крушениям самолетов. Согласно статистике, есть места, на которых в случае катастрофы у пассажиров более высокие шансы выжить, чем на других.

Стюард приподнял одну бровь.

– И что?

– И я их все выкупил.

– Серьезно? – спросила Салина.

– По крайней мере, насколько это было возможно.

– А, так это вы, – сказал Валентино.

Матс не удивился, что был знаком бортовому персоналу. Слухи о его странном бронировании наверняка уже распространились среди членов экипажа.