Эхо вины - Шарлотта Линк Страница 5

Поворачивая обратно, она взглянула на часы и увидела, что ее поход длится уже целых двадцать пять минут. Пока она вернется, пройдет больше получаса. Уходить так надолго она не планировала. Лиз молилась в душе, чтобы Сара не проснулась во время ее отсутствия и не побежала с ревом по чужим людям. Молодая женщина уже представляла себе, с какой укоризной будут смотреть на нее окружающие. Уж конечно, хорошая мать никогда так не сделает – не оставит ребенка без присмотра в угоду своим прихотям. У хорошей матери вообще не должно оставаться личных нужд. Она живет исключительно ради ребенка.

– Черт побери! – обожгло Лиз. – Ведь я никому ничего не сказала!

Теперь она уже не фланировала перед жадными мужскими взглядами, а бежала во всю прыть, крепко прижимая к себе пакет с бутербродами. В бутылке плескалась кола. У Лиз зашлось дыхание и начало колоть в боку. Бежать по песку было трудно.

Вот наконец ее полотенце. Ее сумка. Лопатка для песка. Замок, который построила Сара. Дочкино светло-голубое полотенце с желтыми бабочками.

Но самой девочки нигде не было.

Лиз стояла на месте, тяжело дыша. Она согнулась пополам, преодолевая колотьем боку, но быстро разогнулась и лихорадочно осмотрелась вокруг. Вот тут же, тут, сорок минут назад лежала ее дочь, лежала и крепко спала.

«Меня не было добрых сорок минут. Сорок минут!» – металась укоряющая мысль в голове у Лиз.

Нет, Сара обязательно должна быть где-то рядом. Девочка проснулась, испугалась, что мамы нет, и теперь бегает где-нибудь поблизости. Вот если бы только народу было не так много. На пляже просто не протолкнуться, и с каждой минутой отдыхающих становится еще больше. Как же искать такую крошку среди сотен и сотен ног?

Лиз бросила бутерброды и бутылку колы на свое полотенце, а кошелек сжала в руке. Никакого чувства голода женщина больше не испытывала. Наоборот, ее слегка затошнило, и теперь она не могла даже думать о еде.

Проклятье! Куда подевалась малышка?!

Уже не на шутку встревожившись, Лиз обратилась к даме, лежавшей рядом с ней. Соседка обладала весьма приличными объемами и пасла четверых детей, которые самозабвенно возились в песке неподалеку.

– Простите, вы случайно не видели мою дочку? Примерно такого роста, – сделала Лиз соответствующий жест рукой. – Такая черненькая, темноглазая… В голубых шортах и полосатой футболке.

Толстушка удивленно воззрилась на Лиз.

– Вы о той девочке, что спала вон на том полотенце?

– Да-да! Вы видели ее? Она уснула так крепко, и я… только на две минуты отлучилась, чтобы купить поесть, а сейчас прихожу и вот…

Чувство удивления на лице толстушки сменилось брезгливостью.

– Что? Вы оставили ребенка одного и отправились так далеко, к тем будкам?!

– Я лишь быстро пробежалась туда и обратно, – солгала Лиз.

«Сорок минут!» – сверлило в ее мозгу.

– Сначала, конечно, я видела, что она там спит, – заявила дама. – Но не могла же я глядеть на нее бесконечно! Тем более моему Денису стало плохо. Он перегрелся на солнце.

Денис сидел, съежившись, в песке, и на самом деле выглядел бледным и вялым. Но он, по крайней мере, никуда не делся.

– Она не могла уйти далеко, – выговорила Лиз, успокаивая саму себя.

Толстушка потянулась к своей знакомой, которая лежала на полотенце по соседству.

– Слушай, ты не видела такую темненькую девочку? Она спала тут рядом. Ее мать бегала аж вон до тех будок, и пожалуйста: ребенок пропал!

Естественно, ее знакомая тоже не обошлась без того, чтобы не окатить непутевую мать порцией ледяного презрения.

– Что? До тех будок?! Подумать только! Да чтобы я когда-нибудь оставила ребенка одного так надолго…

«Ах ты, тупая корова», – подумала Лиз в бессильной злобе.

Похоже, на Сару не обратил внимания ни один человек. Ни толстушка, ни ее знакомая, ни кто-то еще из многочисленных загорающих, которых Лиз опрашивала одного за другим, содрогаясь в дикой, все возрастающей панике. Круг ее поисков становился все шире и шире, и вместе с тем таяли шансы на то, что отыщется хоть один человек, способный сказать что-то внятное о Саре. Лиз бегом спустилась до самой воды, но и там не нашла ни одного следа, ни одной зацепки. Утонуть девочка не могла. На глазах такой массы людей не утонул еще ни один ребенок.

А вдруг все-таки… утонула?

Но внезапно крохотный огонек надежды вспыхнул в душе Лиз вместе с мыслью о том, что Сара могла на свой страх и риск одна отправиться на поиски карусели с лошадками. Ведь девочка так хотела на них покататься. В очередной раз Лиз отмахала бегом путь до автостоянки, увидела карусель, где кружились несколько ребятишек. Сары среди них не было.

Лиз бросилась к хозяину карусели.

– Мою дочь нельзя не заметить! У нее длинные черные волосы, темные глазки… Голубые шортики, полосатая футболка!..

Хозяин карусели хорошенько задумался.

– Нет, – помотал он головой. – Нет, такая девочка ко мне не приходила. Точно вам говорю, не было такой!

Со всех ног Лиз бросилась назад. Слезы текли у нее по щекам. Женщину охватил непередаваемый ужас. Как безответственно она поступила! Теперь она жестоко поплатилась за это. Поплатилась за все: за мысли об аборте; за свои нерадостные слезы в тот самый момент, когда ей подали новорожденную Сару; за то, что много раз желала, чтобы этого ребенка не было на свете; за все свои проклятья и недовольство судьбой; за скудость материнских чувств…

Вернувшись на пляж, она снова убедилась, что Сары там нет. Взгляд споткнулся о маленькое полотенчико, одиноко лежавшее на песке. Лиз стало так больно, что слезы, прежде остановленные неимоверными усилиями воли, снова хлынули из ее глаз горячими неудержимыми потоками. Рядом с полотенцем валялся бумажный пакет со злополучными багетами и бутылка колы. Какой ерундой показались теперь Лиз эти вещи! Как же она могла какой-то час назад так возжелать этой ерунды, чтобы позабыть о безопасности собственного ребенка?…

Полная дама, сидевшая на своем прежнем месте, на сей раз глядела на Лиз с сочувствием.

– Что, никаких следов? – спросила она мягко.

– Никаких, – сквозь слезы проронила Лиз. – Ни единого.

– Почему же вы не попросили меня присмотреть за вашей дочкой? Мне это ничего не стоило, а вы спокойно бы пошли за своими бутербродами.

И в самом деле, почему она этого не сделала? Лиз не могла найти объяснений своему поступку. Ведь что могло быть проще – попросить другую мать одним глазком присмотреть за спящей девочкой…

– Не знаю, – прошептала она. – Я сама не знаю…

– Вам нужно немедленно заявить в полицию, – вмешалась в разговор приятельница толстушки. По этой даме было видно, что она хоть и принимает ситуацию близко к сердцу, но внутренне негодует, что ласковый солнечный денек оказался испорчен таким неприятным казусом. – И в спасательную службу! Быть может…