Тайный мессия - Дж. Р. Лэнкфорд Страница 5

По берегу озера рассыпались городишки с красными черепичными крышами. Самая сочная зелень на прекрасных деревьях, самые роскошные цветы, покрывающие холмы и пестреющие на клумбах. Позвольте солнцу целовать воду, на которой покачиваются белые лодки, поместите в небо радугу – и вы получите озеро Лугано таким, каким оно бывает почти каждый день.

Чтобы завязать беседу, которая не напугала бы шофера до смерти, я сказала:

– Однажды я поискала, что значит название озера – Лугано. Оно происходит от латинского слова lucus, которое означает «священный лес».

– Какая древность! Я рад, что ты приехала сюда.

Я кивнула, все еще слишком ошеломленная, чтобы ответить по-другому.

Несколько минут спустя мы съехали с идущей вдоль озера дороги и остановились у гостиницы «Парко Сан-Марко».

Ее озаренные солнцем стены, поднимаясь уступами на склоне холма, делали гостиницу похожей на неаккуратный лимонный пирог. Оранжевые черепицы крыши напоминали слои глазури.

Я чуть не забыла расплатиться с шофером, слишком быстро выскочив из машины. Мы подошли к стойке администратора, находившейся за стеной из матового стекла, которая грубо скрывала от глаз посетителей царивший снаружи рай. Если не считать этих стеклянных перегородок, остальные стены и пол здесь были каменными. Глиняные цветочные горшки, стеклянные столики и уютные кресла.

Мы сказали:

– Buon giorno signores and signoras!  [14]

Мужчина и женщина за столом вежливо, но испытующе посмотрели на нас. Я надеялась, что они не испытывают тех чувств, какие испытывали люди на рынке. Уж наверняка не каждый день в их вестибюль входит блаженство на двух ногах.

– Come posso aiutarvi?  [15]– очень любезно спросила женщина-клерк.

В гостинице «Парко Сан-Марко» обычно все улыбались и говорили именно таким тоном.

Я спросила по-итальянски:

– У вас есть семейный номер с двумя спальнями?

Тут в застекленный кабинет со смехом вбежало двое детей. Мальчик и девочка, явно брат и сестра, учитывая их одинаковые карие глаза, носы пуговкой и озорные улыбки. Они замерли на бегу и благоговейно уставились на Джесса. Вслед за ними вбежала их собака. Когда дети приблизились, Джесс нагнулся к ним. Собака склонила голову набок, заскулила, а потом, быстро виляя хвостом, прыгнула на него и стала лизать его в лицо. Все они в кучу-малу повалились на пол: Джесс, дети и собака – и стали радостно возиться. Вот так теперь всегда и будет?

– Per quante notti?

«На сколько ночей?»

Я понятия не имела и посмотрела вниз, на Джесса.

– На одну, самое большее – на две, – откликнулся тот с пола; дети его щекотали.

Я постаралась не паниковать. Он что, исчезнет через два дня?

Оба клерка с разинутыми ртами смотрели на Джесса и детей.

Я заговорила быстрее, не зная, что может принести каждая следующая минута:

– Due notti  [16].

Я вынула кредитную карточку, которой никогда не пользовалась. На ней не значилось имя Мэгги Даффи Морелли. На ней стояло фальшивое имя, которым я называлась с тех пор, как родился Джесс. Я все время обновляла фальшивые данные.

– Я миссис… Хетта Прайс, а это мой сын Джесс.

– Si, grazie, signora  [17].

Женщина стала печатать на компьютере, а я, вместо того чтобы сказать: «Не могли бы вы поторопиться, прошу вас», посмотрела на установленный в вестибюле телевизор, стараясь вести себя непринужденно. В Коннектикуте произошло землетрясение, кто бы мог подумать!

– Eh, si signora. Le Lake View Family Suite  [18].

Она рассказала, как туда пройти.

– Ed i vostri bagagli?

«А ваш багаж?»

– Non abbiamo bagagli.

«У нас нет багажа».

Клерки вежливо, но пристально посмотрели на нас.

Я схватила ключи от комнаты, карту и Джесса, прежде чем кто-нибудь еще успел в него влюбиться. Не обращая внимания на крики детей, пес увязался за нами, когда мы поспешили на улицу, но, к счастью, горничная гостиницы перехватила его и вернула детям. К тому времени, как мы нашли наш номер, целая стая птиц устроилась на крышах ближайших домов, а рядом с нами скакало полдюжины белок, не говоря уж об утках, которые начинали плыть в нашу сторону, когда Джесс проходил мимо, как делали лебеди на озере Маджоре, когда он был мальчиком.

Я открыла дверь, погрозив уткам пальцем. Мы вошли в комнату, и дверь закрылась за нами. Я протянула руки, и Джесс шагнул в мои объятия.

– Джесс! О господи! Откуда ты взялся? Я просто не могу поверить!

Мое сердце сильно стучало, голова шла кругом, я с трудом могла понять, что происходит.

– Мама, я здесь.

– Посмотри на себя! Ты только посмотри! – сказала я, держа в ладонях его лицо. – Как ты вырос! Господи боже, у тебя почти растет борода!

Я крепко его обняла.

– Ты вернулся. Мой красивый мальчик! Как долго ты со мной пробудешь?

– Не могу сказать точно. Ты тоже стала еще красивее, Madre.

Это означало «мать» по-итальянски. Раньше он всегда называл меня «мамой», но мне было все равно. Он был здесь.

Я засмеялась:

– Не лги.

Он погладил меня по голове. После его смерти мои волосы поседели.

– Я никогда не лгу.

Я вспомнила о своем муже Адамо, о сыне Питере.

– О господи! Я должна позвонить домой и рассказать им.

Я потянулась за мобильником.

Джесс ласково его отобрал:

– Пока нет.

– Не звонить? Почему, Джесс?

Он подвел меня к бежевой кушетке. До сих пор я не замечала ее, как не замечала и мягкого кресла в тон, плиточного пола, розово-голубого ковра, коричневых штор, белых орхидей и того, что сквозь стеклянную дверь террасы виден великолепный пейзаж.

Джесс посмотрел на меня таким знакомым взглядом, в котором была необъятная вечность, и сел рядом со мной.

– Все будет в порядке. Ты должна прямо сейчас оставить свою прежнюю жизнь.